Сестры Тьмы. Часть 2 (СИ)

Дядя должен охранять академию, но бросил пост и помчался на допрос. Кого же они взяли? Определенно, дело в темной, способной себя контролировать. Иначе о разносящей все вокруг отступнице уже знал бы весь орден. Но Эрик молчит.

Отец рассказал мне правду о темном артефакте сразу же после Де-Морнра. Тогда я был в бешенстве из-за смерти напарника, мне хотелось найти и убить всех отступников. Но какое-то время спустя, остыв и пораскинув мозгами, я понял, что поведанная отцом история не сходится с тем, что я видел собственными глазами. А видел я темную, которая владела тьмой лучше моих парней и при этом совершенно не выглядела сумасшедшей. Жаль, что пришлось ее убить.

Следом за этим от длившегося всю мою жизнь забвения очнулась мать. Женщина, подарившая мне свою жизнь. Когда мы были маленькими, братец любил упоминать при каждом удобном случае, что именно я повинен в ее болезни. А я не спорил.

Эти факты на первый взгляд были никак не связаны между собой, но в глубине души, я чувствовал, что все не так просто, как мне рассказывают.

Одно знал точно — отступницы отлично спланировали нападение на дворец и сумели разрушить часть артефакта, а значит, они не остановятся, пока не уничтожат его окончательно. В сражении при крепости мы победили лишь благодаря доносчику и потому, что нам позволили победить…

Столичный особняк я никогда не считал своим домом, бывая здесь лишь проездом. По правде говоря, само понятие дома и семьи мне было неведомо, ведь большую часть жизни я провел в ордене и разъездах по стране.

Эрик проводил меня к спуску в подвал и, как верный пес, занял выжидательную позицию. Я спустился по крутой лестнице и пошел на слабый свет, доносящийся из дальнего конца. Здесь было довольно просторно, вдоль широкого коридора расположились несколько дверей, ведущих в отдельные помещения. Камеры? Не удивлюсь. Калеб тот еще затейник. Из дальней двери навстречу мне вышел дядя.

— Райнер? Здравствуй, — холодно произнес Калвер.

Особой любви ко мне дядя никогда не питал, потому что питал ее к моей матери. Об этом знали все, но делали вид, что не замечают. Лицемерие — неотъемлемая часть жизни аристократов. Дядя не принадлежал к семейству Эйр и не знал об истинной сути артефакта, он всю жизнь положил на то, чтобы убивать отступников, и даже не подозревал об истинной подоплеке их существования.

— Где отец? — нервозно спросил я. Желание поскорее убедиться в личности темной взяло надо мной верх. Калвер нахмурился, улавливая несвойственное мне поведение.

— Выглядишь странно.

— Со мной все в порядке. Так где отец? — не выдержал я.

— Он с пленницей, — ответил дядя и махнул в сторону дальней двери рукой.

Не дожидаясь окончания разговора, последовал в указанном направлении. Я глубоко вздохнул, толкая тяжелую металлическую дверь, и окинул взглядом слабо освещенную каморку. В центре комнаты сидела девушка, привязанная к стулу и скованная печатями. Ее лицо было в крови, правый глаз заплыл, губы опухли. Но даже в таком состоянии я сразу же ее узнал.

Какого… здесь делает Лейн?

— Райнер, — голос отца вырвал меня из собственных мыслей. Я отказывался понимать, что здесь происходит. Я заснул в карете и не проснулся? Тогда это самый странный сон из тех, что мне доводилось видеть. Да и главное действующее лицо где-то бродит…

— Отец, можно тебя на пару слов? — спросил, не отрывая взгляда от Лейн.

— Можешь говорить при ней, — ответил отец, тем самым вынося приговор девчонке. Отсюда она уже не выйдет.

— С ней был кто-то еще? Что удалось узнать?

— Двое мужчин, слабосилки. Почти уверен, что они ждали кого-то еще, — я тихо выдохнул сквозь сжатые зубы. Ролан был прав. Но Мира все еще на свободе. Если только не попала в засаду.

— Ты хочешь, чтобы я допросил ее? — без преувеличения, я был лучшим из ныне живущих ловцов в мастерстве владения силой. Если простой ловец выпил бы ее за пару минут, то я, в свою очередь, могу растянуть ее агонию на неделю. Из-за этой моей особенности отец постоянно привлекал меня к допросам.

— Приступай, — кивнул он на темную. И, подойдя вплотную ко мне, тихо сказал: — Просто запугай ее, она нужна мне для ритуала.

— Понял, — ответил я так же тихо, хотя на самом деле совершенно ничего не понимал. Для какого еще ритуала?

Отец вышел, оставляя меня с Лейн наедине. Я подошел к ней поближе и присел перед стулом на корточки.

— Лейн, — прошептал я, — где она?

Она закрыла единственный здоровый глаз и еле слышно вздохнула. Это отец с ней сделал? Или она пострадала при аресте? В обоих случаях это выглядело, как избиение младенца.

Я понимал, что причин мне доверять у нее не было, более того, уверен, она считает меня сущим злом. Что в целом правда. Ладно, зайдем с другой стороны.

— Кричи, — сказал я, кладя руку ей на шею. Она зажмурилась, сжала губы и вся напряглась, ожидая боль. Я бы закатил глаза, но время было неподходящее. — Лейн, ты очень поможешь нам обоим, если покричишь для моего отца. Уверен, он не слишком далеко ушел.