Сеть паладинов

— Однако венецианцы отклоняют все предложения о союзе и просьбы о помощи, — заметил сидевший справа от испанца крупный полный мужчина с розовым лицом, на котором выделялся горбатый нос и чёрные большие проницательные глаза. Несмотря на то, что говоривший облачился в дорогое светское платье, все безошибочно угадывали в нём прелата. — Его Святейшество ещё осенью 1593 года высказался в беседе с их послом Паоло Парутой, что Венеция могла бы секретно помогать кайзеру, и поделился своим намерением создать лигу Испания — Венеция — Рим против османов. Но Парута, вопреки излюбленной манере венецианцев затуманивать суть дела, высказался довольно определённо. Он сказал, что вступление в Лигу против турок Венеция не видит возможным.

— И чем он объясняет отказ?

— Тем, что Республика является бастионом христианства в Далмации и Леванте и в случае войны станет первой жертвой нападения турок.

Все присутствующие недоумённо переглянулись, в глазах сверкнул сарказм.

— Забавно, — с сильным немецким акцентом проговорил синьор атлетического сложения, возмущённо покачав головой. — А то, что его величество кайзер Рудольф и его брат Фердинанд Габсбург уже второй год ведут кровопролитную войну с турками? И, как известно от нашего посланника в Константинополе, султана к войне с кайзером подтолкнул настоящий вражеский триумвират из венецианского байло, французского и английского послов! Эти подлецы убеждены, что взятками и подарками они могут у турок всего добиться!

Испанец побледнел ещё больше. Тема венецианского коварства вызывала в нём сильный гнев. И он злобно вспыхнул, как вспыхивают все испанцы.

— Amancebada del turco![25] — пробормотал он, скривившись. Он прекрасно знал, что Венеция в своей политике только и ищет, как бы нанести ущерб Испании!

Он тоже мог бы рассказать, как пару лет назад венецианцы в Константинополе убеждали великого визиря, что мир с испанцами туркам невыгоден! Однако вслух испанец повторил:

— Лига без Венеции невозможна! Увы! Его католическое величество вынуждено отвлекать все значительные силы на войну во Франции и Нидерландах.

Впрочем, даже если венецианцы и вступят в лигу, им ничего не стоит предать её, — добавил с грустью переодетый прелат. — Предать, как они уже предавали лигу и двадцать лет, и сорок лет назад.

— Венецианцы опасны, опасны как змеи. Они снабжают османов оружием и материалами! Они считают Адриатику своим заливом и никого не пускают туда! — воскликнул австриец. — Во всяком случае, его величество кайзер не имеет никаких иллюзий насчёт Венеции, так как Республика занимает отчётливо антигабсбургскую позицию.

— Ещё немного, и они прямо встанут на сторону проклятого Беарнца[26], захватившего Париж, и рыжей стервы-еретички[27], укрывшейся на своём острове! — прорычал испанец.

Один из участников совещания, маленький человек лет пятидесяти, с живыми глазами и измождённым лицом, до сих пор не вмешивался в разгоревшуюся дискуссию, время от времени поглядывая на растерявшегося маркиза, который по предварительной договорённости должен был вести совещание, но в силу робости перед более могущественными участниками потерял лидерство. Он пришёл на помощь хозяину и поднял руку, призывая ко вниманию.

— Прошу прощения, синьоры, — проговорил он мягко, но властно на чистейшем итальянском, сразу выдавшем в нём флорентинца. Голос его заставлял прислушаться и повиноваться. — Хочу напомнить вам, что мы собрались не для того, чтобы объявить войну Венецианской республике, но для того, чтобы привлечь её на сторону христианской коалиции!

— Да, конечно, — вздохнув, согласился переодетый прелат. — Обсуждать, хорош или плох венецианский нейтралитет, не имеет смысла. Для нас, это очевидно, он плох. У меня лично сложилось впечатление, что они боятся, смертельно боятся нового столкновения с турком.

Австриец пожал могучими плечами.

— Венецианцы боятся всего! Они никому не доверяют. Например, они опасаются давать нам деньги, потому что думают, будто на их субсидии его императорское величество подкупит визирей, заключит с османами мир, и тогда султан направит оружие против Венеции.

— Тем не менее нам надо убедить Венецию присоединиться к антитурецкой лиге, — твёрдо повторил флорентинец.

— Однако, как мы поняли, — заметил хозяин замка, — на дипломатические средства рассчитывать нам не стоит.

Испанец проговорил задумчиво, словно самому себе:

— Между прочим, венецианцы поддерживают в турках убеждение, будто они в хороших отношениях со всеми христианскими государствами и могут рассчитывать на их поддержку. В любом случае, они никогда не пойдут на союз против турок, если только не крайняя необходимость.

— Ну что ж, давайте создадим им эту необходимость! — просто сказал маленький флорентинец. — У венецианцев договор с султаном о мире с 1573 года. Ему уже более двадцати лет. Не кажется ли вам, что мир слишком долог?

Прелат усмехнулся:

— Ну, с христианами турки дружат только тогда, когда им это выгодно. Как только возникает возможность, они ищут основание для разрыва.