Сеть птицелова

Пустилье по праву гордился своим хирургическим арсеналом: в бархатных выемках в идеальном порядке лежали скальпели и ампутационные пилы с элегантными черепаховыми ручками, бистуреи, выгнутые ножницы и щипцы, бромфильдовы крючки и целый набор для прижигания. Опробовав чуть дрожащим пальцем кривой и большой ножи, Пустилье обмотал лезвия платком и передал ножи майору – их следовало отдать на заточку. Серебряные иглы также ломались, на всякий случай необходимо было запастись хоть и простыми стальными – на поле боя любые сгодятся. Могла встретиться надобность и в кожаных турникетах, дабы сжимать кровеносные сосуды при операциях на конечностях. Все это уже было изложено в списке, но де Бриак знал, что Пустилье доставляет удовольствие просто перебирать инструменты: так хорошему солдату нравится чистить свое ружье.

– С подобным арсеналом, мой дорогой доктор, вы и мертвого на ноги подымете, – польстил ему де Бриак.

А Пустилье вновь прикрыл глаза:

– Бросьте, майор. Что мы умеем? Трепанировать, ампутировать и еще пристрелить из жалости тех бедняг, которым ядром оторвало половину туловища или ошалевший от крови вражеский конь откусил пол-лица. Едва мы начнем наступление, у меня не станет ни дня покоя. Позабыв про все щипцы, не по локоть, по плечо в крови, я буду скользкими пальцами нащупывать картечь в глубинах чужой плоти да пилить кость. Знаете, мой рекорд превосходит Ларрея[40]: он пилит берцовую за семь минут, а я – за шесть. – И Пустилье в испарине опять откинулся на подушки. – Всего шесть. Но как они кричат, Бог мой!

Де Бриак вздохнул; крики раненых и для него были страшнее любого боевого клича.

– Говорят, – продолжал Пустилье, – некий немецкий аптекарь придумал разлагать опий и получил вещество, названное им в честь Морфея – морфием. Принявшие сие снадобье люди и животные не чувствуют боли. К несчастью, морфия у меня нет, а уж здесь его не достать и подавно.

– А я слыхал, – улыбнулся майор, – что боль неотделима от действенного врачевания.

– Глупости, мой друг! – скривился доктор, так и не открывая глаз. – Средневековый догмат о необходимости страданий для очищения духа. Мы живем в просвещенном веке. Надобно учиться облегчать муки – и, как ни грустно, любая война дает нам обильный матерьял для подобных экспериментов.

– Все еще уверены в применении кисеи при перевязках? – Де Бриак закрыл и снова спрятал набор Пустилье под кровать.

Пустилье поморщился:

– А вы все еще думаете, что каждого следует перевязывать согласно чину: генерала – батистовым платком, а солдата – тряпьем? – Доктор закряхтел, переворачиваясь на подушках. – И довольно уж дамам из высшего общества щипать корпию. Помните, в египетском походе цветки хлопка? Вот что отлично заменило бы это несвежее тряпье…

– Вам следует оставить нашим дамам возможность сделать вклад в общее дело, мой друг, – улыбнулся его горячности де Бриак.

– Тогда пусть собирают и сушат мяту с ромашкой, чтобы вылечить наших доблестных солдат от поноса, – хмыкнул доктор. – При многодневных маршах они начнут так страдать от жажды, что готовы будут пить из любого грязного пруда и сосать несвежий лед с помещичьих ледников. Кстати, не думаю, что вы найдете в этом уездном городе в нужном количестве сухие травы. Однако постарайтесь закупить как можно более меда и жира – нет ничего лучше, чтобы смазывать ожоги. Кроме того, Бриак, я собираюсь самолично сделать новый запас гофманских капель, хоть морфия они, увы, не заменят. Далее: известь, скипидар и соль для промывки ран. Они уже в списке.

– Все, мон женераль? – встав, шутливо поклонился де Бриак.

– Прошу вас, Этьен, не насмехайтесь над бедным страдальцем. – Доктор поднял палец вверх. – И помните: хороший запас полкового врача может спасти и вашу жизнь, если вдруг ядро, картечь или…

– О нет. Прошу, лучше пристрелите меня, – перебил его де Бриак. – Вы же знаете, как мало я держусь за собственную жизнь.

– Обещаю вам эту милость, если привезете весь список, – бледно улыбнулся Пустилье.

И казалось, был не в силах более пошевелить ни единым членом, но стоило майору в сопровождении денщика сесть в коляску, как доктор, качаясь, появился на парадном крыльце.

– Совсем забыл: мне понадобятся яйца, точнее, яичный белок, камфорный спирт и свинцовый сахар – для моего рецепта твердой повязки вокруг сломанных конечностей.