Сеть Творца

Глаза охотника привыкли к полумраку, и он осторожно шагнул вперед. Под ногами заскрипели деревянные половицы. Темный силуэт стола, на котором валяется на боку опрокинутый кувшин. Деревянная лавка. Лежак. Ни единого признака жизни. И ничего ценного. Казалось, что хозяева внезапно собрали вещи и поспешно покинули свой дом. И, судя по отсутствию пыли, это произошло совсем недавно. Почему?

Авенир вышел из дома и остановился на крыльце. Почему крестьяне покинули свои дома? Вдалеке виднелись колосящиеся пшеничные поля. Бросили весь свой урожай и ушли. Может быть, в деревне была чума? Авенир поежился, ведь он заходил в один из домов, а этого вполне достаточно, чтобы заразиться. Но нет, после чумы обезлюдевшие дома обычно сжигают, а в деревне не было ни единого пепелища. Что же это? Почему они ушли?

Охотник бросил быстрый взгляд на наполовину скрывшееся за горизонтом солнце. Пожалуй, никто не будет против, если я здесь заночую. Но заходить в дом Авенир больше не стал. Вместо этого он подошел к сараю и решительно отодвинул засов.

Когда-то здесь явно была конюшня. Стойло, раскиданная на полу солома и довольно большая куча навоза в углу. Причем, судя по его виду и запаху, еще три дня назад в этом сарае находилась лошадь.

Куда же они все делись? И главное, почему?

Авенир привязал свою лошадку, собрал разбросанную по полу солому в одну кучу и, опустившись на нее, мгновенно заснул. Ночью сквозь сон он слышал шум дождя и далекое бормотание грома.

Гроза продолжалась почти до утра и ушла дальше на север, оставив после себя многочисленные лужи и наполненный свежестью воздух. Авенир вышел из сарая и зевнул. Пора было двигаться дальше...

Неожиданно охотник замер, а потом как подкошенный рухнул на землю и, мгновенно откатившись в сторону, ужом скользнул внутрь сарая, прикрыв дверь.

Примерно в двухстах шагах от него по тропе неторопливо ехали три всадника. Солнечные лучи скользили по их вороненым кольчугам и отражались от блестящих как зеркала шлемов. На боку каждого воина висел длинный меч, а за их спинами виднелись края небольших круглых щитов. И они явно направлялись в эту деревню.

Авенир в щелочку глядел за пришельцами и внутренне молился, чтобы его кобыла, слыша негромкий людской говор и перестук копыт, не вздумала подать голос. Что-то подсказывало охотнику, что от этой троицы ждать добра не приходится. Они сначала убьют, а уж только потом заинтересуются его именем.

Всадники неторопливо ехали по единственной деревенской улочке и, ухмыляясь, посматривали на опустевшие дома. Воины остановились прямо посреди деревни, спрыгнули на землю и принялись негромко о чем-то переговариваться. Авенир поспешно подхватил свой лук. Если дело дойдет до драки, то уж одного-то я обязательно смогу подстрелить. Сжав зубы, охотник, стараясь не шуметь, вытащил стрелу с узким трехгранным наконечником и мгновенно наложил ее на тетиву. Другую точно такую же стрелу он воткнул в землю рядом с собой. Распахнуть дверь, мгновенно натянуть лук и выпустить стрелу. Пока они еще не поняли в чем дело, выстрелить еще раз. И еще. И еще. Выстрелов пять-шесть я сделать успею. Но если хотя бы один из них будет после этого жив... В рукопашной у меня нет ни единого шанса. С кинжалом против меча...

Один из всадников что-то громко сказал своим соратникам, и те разразились громким хохотом. Воины снова залезли в седла и неторопливо поехали дальше. Поехали на север.

И тут, когда они повернулись к нему спиной, Авенир обратил внимание на щиты воинов. Обычно такие простые деревянные щиты, обтянутые бычьей кожей, продавались во множестве в каждом оружейном магазине Грастоса. Но эти не были похожи ни на какие другие. Кожа была выкрашена в кровавый цвет, а на этом фоне были грубо намалеваны черной краской силуэты какой-то птицы.

Всадники уже давно скрылись из виду, и даже трава, примятая копытами их коней, уже начинала распрямляться. Только тогда Авенир, наконец, выбрался из сарая, вскочил на свою лошадку и во весь опор помчался на юг.

* * *

Авенир, сидя верхом на своей усталой лошади, нервно перебирал поводья. Он внимательно смотрел вперед и увиденное ему категорически не нравилось.