Сетевые публикации

Должно существовать несколько общественных заведений — большие библиотеки, спортзалы, детские сады, ясли, школы. Существуют учителя, рекрутируемые из самих жильцов, — учителя, воспитатели, тренеры, библиотекари не получают никакой зарплаты, помимо права питаться и проживать в доме. Питание — как общее (существует общая столовая или столовые), так и индивидуальное — в комнатах созданы простые условия для самой базовой кухни: чайник, плитка. Обед и ужин — в общих столовых. Продукты самые простые: крупы, овощи, раз в неделю мясо, раз в неделю рыба. Никакого алкоголя и никакого табака. За употребление наркотиков — немедленное выселение. На территории дома не имеют хождения никакие деньги. Всё дается даром — и за всё берется плата в виде трудовой повинности. Это условия монастыря или коммуны, но предполагается, что в такой дом идет тот, кто предпочитает данную жизнь бродяжничеству.

Во всяком обществе возникает прибавочный интеллектуальный продукт: находятся люди, умеющие рисовать, музицировать, сочинять. Все их таланты должны быть направлены только на общее дело. Можно покинуть этот дом и выйти в мир рынка.

Но пока ты принимаешь помощь других, пока ты член этого коллектива, ты обязан отдавать им все свое время — рисовать для них, сочинять стихи для них. Этот дом — не рынок, это общее жилье, это убежище и государство. Любые формы самовыражения и творчества должны стать естественным дополнением среды дома. Для всякого художника должно быть лестным работать не для украшения и без того богатого интерьера — но для создания среды обездоленных, создавать эстетику с нуля.

Саморегуляция

Требуется возвести большой дом и получить землеотвод, достаточный на обильное разрастание дома и превращение дома в автономное хозяйство. Для этого требуется разрешение (какой администрации?) на обладание или долгосрочное пользование землей, позволяющее обширные строительные работы и развертывание приусадебных хозяйств. Во время последней войны и долгие послевоенные годы жители Берлина устраивали огородные хозяйства внутри города — у тысяч семей до сих пор есть свои маленькие огороды внутри города: и горожане, не являясь фермерами, получают элементарные продукты, выращенные своими руками. Этот опыт следует расширить.

В дальнейшем благотворительность заканчивается: дом должен перейти на самообеспечение. Требуется возвести такой дом, который может жить сам по себе. Все жители дома должны работать над тем, чтобы это сообщество продолжало расти и быть жизнеспособным.

Можно сказать, что это утопия. Но это не в большей степени утопия, чем гражданское общество в стране, где все воруют. Мне представляется очевидным, что создание такого дома станет прецедентом, необходимым обществу в целом.

Чего опасаться? Опыта латиноамериканских фавел — с криминальными паханами, использующими нищих. Опыт отечественных лагерей — с бездельниками-блатарями, живущими за счет работяг. Опыт чиновного ворья, получающего деньги на строительство и кладущего их в карман. Опыт сквоттеров — захватывающих пустующую территорию для создания лежбищ наркоманов. Вывод простой. Только реальный 8-часовой труд есть условие нахождения в доме. Это монастырский устав, или, если угодно, — казарменный, или тюремный. Работа каменщиком 8 часов и получасовой перерыв на обед. Никакого вознаграждения. Принципиальное отсутствие денег на всей территории. Принципиальное участие в общих образовательных программах — 8-часовой рабочий день + 4-часовое обучение.

Думаю, что если тысяча человек захотят принять участие в таком деле, то собрать миллион долларов на возведение фундамента и коммуникаций можно быстро. А если усилиями 5 тысяч человек мы найдем возможность возвести такой простой дом и следить там за порядком — то это станет уроком всему государству. В условиях мертвой общественной морали это будет точкой роста нового гражданского сознания. Десяток таких коммун создаст альтернативную систему общественного договора, вынудит учитывать фактор инициативы. Полагаю принципиальным разрешение всем бездомным принять участие в строительстве данного дома — с нулевого цикла.

Условием участия в строительстве является добровольный труд — здесь не предусмотрено иного вознаграждения, нежели членство в коллективе: тот, кто возводит дом, получает право в нем жить, причем только до тех пор, пока продолжает его строить. Это общественный вечный двигатель.

Да, возможны ошибки. Безусловно, это утопия. Возникновение ее оправдано отчаянным общественным положением. Без ошибок не бывает. А пробовать и строить необходимо.

«Единая Россия» — «Зенит»: 1:1 (09.01.2012)

Требовать честных выборов можно: политика — такой же спорт, как футбол