Сетевые публикации

Нет, они не изменились — они такие же противные и пустые, как и раньше. Эхо Москвы, Новая, Грани, Латынина-Акунин-Пархоменко-Немцов-Собчак — это все так же равномерно глупо и равномерно пусто. Концептуализм, Деррида, пожилые юноши авангардисты, вся эта пустозвонная болтовня — они всегда будут пустозвонами.

Лучше не станут никогда, фальшивы навсегда.

И тем не менее — вдруг стало неинтересно их ругать.

Как некогда с Советской властью — все ругают, а мне расхотелось. Слишком очевидно.

Это не значит, что я тогда, в 91-м, полюбил Советскую власть — я ее не люблю. Но ругать расхотелось, это несвоевременно. Когда она была сильна — ругал. А что сейчас?

И так же с белоленточным филистерством. Я их бранил, когда пройдохи были в силе, когда цвели и пахли. А что теперь?

Повторяю — лучше они не стали и не станут.

Это пустая, дрянная публика.

Но их время прошло. Не в них дело. И бороться с ними уже не незачем. Их нет.

Идет нечто иное.

Да, это они, филистеры и либералы — спровоцировали приход такого специального нового зла. Но что теперь выяснять. Поздно.

Про них уже неинтересно. Предоставьте мертвым хоронить своих мертвецов.

Надо живых спасать.

Сейчас в мире зреет совсем иная опасность. Фашизм.

К сожалению, я не думаю, что ошибаюсь.

Как смотреть картины (20.07.2012)

Во-первых, когда вы смотрите картину большого мастера — допустим, Брейгеля или Рембрандта, Петрова-Водкина или Веласкеса — надо исходить из допущения, что мастер был не глупее вас. А вполне возможно, умнее.

Вы, например, когда говорите, стараетесь говорить без ошибок, ставите слова в нужном падеже и глаголы в соответствующем времени, — даже если речь идет о пустяке.

Вообразите, что очень умный и талантливый человек столь же бережно обходится с деталями и фрагментами целого замысла.

Если у Брейгеля где-то нарисована фигура — это не случайно. Подумайте, зачем она там нарисована. Если у Рембрандта лицо одного персонажа на свету, а другого — в тени, то это сделано нарочно. Подумайте, зачем он так сделал.

Композицию, цвет, перспективу, количество героев, ракурс — все это художник обдумывает по меньшей мере так же тщательно, как вы свой заказ в ресторане. Вы ведь не берет рыбу вместо мяса? Так отчего же вы думаете, что Веласкес случайно сделал карлика таким большим. Он ведь сделал это сознательно — ну так попытайтесь, сосредоточьтесь? Зачем в картине Веласкеса «Пряхи» — высший свет изображен на гобелене, который ткут работницы. Веласкес был не пьян, когда это писал. Он был чрезвычайно разумный человек. С большой долей вероятности — умнее нас с вами.

Недавно я получил критическое письмо от одного читателя, читатель выразил сомнение в моей трактовке картин Петрова-Водкина. Я высказал уверенность в том, что «Смерть комиссара» — это картина про смерть революции (конкретно, смерть ее вождя — Ленина); «Тревога» — про обыски и аресты 30-х годов; «Новоселье» про то, как въезжают в квартиру репрессированного.

И вот читатель отверг мое толкование. По мнению читателя все проще, я присочинил. На деле(говорит читатель) картина «Тревога» называется «Тревога 1919 год», а значит она про события Гражданской войны, А в картине Новоселье нет такой детали как икона, выдранная из оклада (я про эту деталь пишу) — и следовательно, это просто бытовая зарисовка. А в картине смерть комиссара изображен эпизод Гражданской войны. Вот и все — и не надо сочинять.

Вообще говоря, всякий вправе смотреть на картину как угодно — свобода при демократическом режиме позволяет глядеть даже и вверх ногами.

Однако, если задаться целью смотреть на то, что нарисовал художник, то надо сделать усилие. Хотя бы минимальное.

И первое допущение — признать, что художник — человек умный.

Далее, по пунктам,

1) Петров-Водкин был художником не просто умным и внимательным — он был символистом. Символист — это тот, кто превращает бытовую сцену в символ. Как это делают на иконе. Петров-Водкин долго путешествовал по Италии, он следовал принципам итальянской иконописи, традициям Треченто, это видно по его ранним вещам. Для Петрова-Водкина станковая картина — это возврат к иконописному строю.

Для него случайностей нет в принципе. Многом (и моему читателю тоже) известна популярная картина «Купание красного коня». Все понимают, что это — символ. Пожалуйста поймите также, что и все последующие картины этого художника — символические.

Скажите это про себя и сохраните этот пункт рассуждений в памяти. Он — символист, его картины — символы.

Пойдем дальше.

2) Петров-Водкин был болезненно неравнодушным человеком и художником, реагирующим мгновенно. Во время Первой мировой войны он написал картину «На линии огня» (1916 год), в которой изобразил атаку русской пехоты, во время Петроградских событий 1918 года — написал Петроградскую Мадонну (закончил в 20-м), во время Ташкентского землетрясения — написал Ташкентское землетрясение. И так далее, я могу список продолжить. Но внимательный зритель может продолжить список и сам. Картины и хронология известны.