Сети чёрного паука

С другой стороны холма, где деревья решились занять часть склона, скрытые от посторонних глаз, трудились слуги Мебета. В глаза бросались три пустых железных телеги, ожидающих своего часа. Запряжённые в них кони, тощие и бледные, замерли подобно изваяниям. Уже завтра, телегам предстоит принять огромный груз: оружие и обмундирование павших в сражении воинов. Для перевозки такого веса необходимы особые кони, ведь даже пустую телегу, выкованную из чистой стали, с трудом сдвинут четыре мощных тягловых жеребца, но Мебет обходился меньшим количеством жеребцов из выведенной им самим породы.

У одной из телег возились двое. Мужчина в чёрных свободных одеждах, чёрной чалме с красным камешком на лбу, чёрном плаще и в таких же чёрных сапогах с загнутым носком. Вся эта чернота наряда едва ли смогла бы отразить черноту души его носившего. Даже последний дилетант в магии принял бы этого мужчину за тёмного пустынного колдуна и не ошибся бы.

Маг вычерчивал что-то на земле крючковатым пальцем, издали бросались в глаза покрашенные чёрным, длинные ногти. Другую руку маг предпочитал держать за спиной. Восточное мужественное лицо обрамляла тонкая бородка, сплетенная в косичку на подбородке, густые брови сходились над переносицей, а орлиный нос по насыщенности цвета мог бы поспорить с вечерним чистым небом — настолько синий и выделяющийся на смуглом лице, что казался окрашенным краской. Морщины вокруг глаз говорили о немалом возрасте колдуна, но Мебет предполагал, что судить по морщинам не стоит — у магов свои мерила возраста.

Вокруг колдуна крутился помощник — уродец-карлик с бельмами вместо глаз, серая накидка с золотым узором, рядом с чёрными одеждами колдуна смотрелась радужно. Карлик подавал колдуну разные предметы из мешка, лежавшего рядом, и изредка присоединялся к возне в земле.

Чуть поодаль дремал сквернокрыл — ездовой грифон пустынного колдуна. Толстые львиные лапы и мощное тело венчала орлиная голова, клюв которой с лёгкостью переламывал деревянные бруски. Принадлежащий к породе королевских грифонов, в плену у колдуна зверь изменился. Ритуалы придали ему новые полезные для чёрных дел способности, дух гордого зверя был сломлен неволей и тот подчинился колдуну. Небывалый случай.

Золочёный цвет шкуры и перьев грифона потух, сменившись мрачно фиолетовым свечением, проявлявшимся только в светлое время суток, ночью же летящего по небу сквернокрыла не смог бы разглядеть и эльф. Зверь всегда находился рядом с колдуном, особенно после того как Мебет заполучил пустынника к себе в услужение. Не дремлющий страж — сейчас сквернокрыл лишь претворялся, что спит, сам же неотрывно следил за некромантом, и Мебет чувствовал это всем телом.

Здесь же, но с другой стороны от колдуна и карлика, так же как и кони, застыл изваянием огромный рыцарь в чёрных латах. Воронёный, двуручный меч, вогнан в землю подобно кресту, руки в латных перчатках лежат на эфесе, а в прорези рогатого шлема зияет ночь. Чёрный рыцарь нёс караул.

Мебет направил стопы к колдуну.

— На какой стадии ваш чертёж? — уважительно обратился некромант к магу, несмотря на то, что тот слуга, хоть и временный. Делать это Мебету не составляло труда, зато самолюбие пустынника останется не ущемлённым.

Колдун медленно прочертил ногтем идеально ровную прямую, на конце вывел кружок размером с монетку и только после этого, не отрываясь от чертежа, ответил.

— Последний штрих ты лицезрел, о, Темнейший. Чертёж закончен, — слова колдуна отдавали жутким акцентом, он предпочитал разговаривать тихо и неспешно.

— Несмотря на всю вашу внешнюю неторопливость, вы всегда отличались завидной пунктуальностью, господин Хадиф, — безжизненный хриплый голос мог бы сойти и для старика, и для больного человека. Ни тем, ни другим Мебет себя не считал.

— Сделай время своим пророком, и мир падёт к твоим ногам, — господин Хадиф всегда любил витиеватые восточные мудрости и пользовался ими в каждом подходящем случае. Колдун поднялся, из его глаз на некроманта лукаво взглянула бледно розовая пустота. Какой магией Хадиф занимался в прошлом, что глаза приобрели такой странный цвет, для Мебета оставалось загадкой. — Когда пожелаешь начать, о Великий?

— Как только маги хорошенько потратятся. Когда останутся хотя бы с половиной сил. Думаю, к ближайшему утру положение дел людской армии совсем ухудшится и они начнут мощную магическую атаку. Тогда и ударим, — Мебет, не наклоняя головы, одними глазами проверял на точность чертёж под ногами.

- Мудрое решение, — склонился в льстивом поклоне Хадиф.

Мебет видел всю фальшь, вложенную в каждое движение и слово, он уже привык к ней, привык к недомолвкам и намёкам. Своенравный колдун сгорает от ненависти к тому, кто сделал его слугой, но виду не показывает, что вполне естественно для мага высокого уровня. Историю пленения Хадифа Мебет вспоминал с особой гордостью. Какими бы прагматичными не слыли великие колдуны, многие их них иногда играют в игры, где нельзя с точностью предсказать исход. В той игре Мебет оказался лучше и, может быть, немного удачливей.