Сети Культа (СИ)

— Знал бы ты, как я каждый раз боюсь за тебя, когда это происходит, — сокрушенно прошептала она. — Если б могла, поменялась бы с тобой местами, только бы тебе не приходилось это испытывать.

— Не говори так, — Мальстен сел на кровати, заглянул в глаза спутнице и взял ее за руку.

— Почему?

— Потому что даже если бы это было возможно, я бы ни за что этого не допустил.

— Тогда, в деревне некроманта… — Аэлин опустила голову: перед ее глазами воскресли неприятные воспоминания о Филиппе, — ты был готов защищать меня ценой собственной жизни. Каждый раз, когда я меняла повязки на твоем плече, я вспоминала об этом, и мне становилось дурно. Мне страшно даже представить себе, что было бы, если бы Филипп убил тебя тогда, — она подняла взгляд и посмотрела в серо-голубые глаза данталли. Она никогда не предполагала, что когда-либо скажет иному нечто подобное. Воистину, Крипп играл с нею злую шутку.

— Он не убил, — на лице кукольника появилась неуверенная усмешка.

— Мальстен… я ведь так долго тебя искала. Пыталась представить каждый день за эти полтора года после Сальди, кто ты такой, что ты за человек и сможешь ли привести меня к отцу. Найти его было моей единственной целью, но теперь… я так за тебя боюсь! До последнего я думала, что отговорю тебя садиться со мной на корабль, но…

— Одну бы я тебя не отпустил, — качнул головой данталли. — Я еще после болота дьюгара тебе обещал, помнишь?

Нигде бы ты без меня не увязла, потому что не будет «без меня». Я рядом, ясно? Как ты мне сказала в доме Теодора, я не оставлю тебя с этим одну. Это я могу обещать.

Она помнила. Каждое слово.

— Ох, Мальстен, — печально улыбнулась она, окончательно признавая, что Крипп может праздновать победу: его злая шутка удалась. — Как же так могло получиться?..

…чувство прикосновения губ любимого человека, казавшееся давно забытым, воскресло и расцвело с новой силой. Горячая ладонь сжала открытое плечо Аэлин, и она, отпустив края покрывала, подалась вперед, коснувшись рукой колючей щеки данталли.

Потому что не будет «без меня».

«Не будет», — мысленно согласилась Аэлин, забывая обо всем на свете. Сейчас для нее не существовало никого, кроме Мальстена Ормонта. — «Потому что я тебя люблю…»

Сонный лес, Карринг

Тринадцатый день Мезона, год 1489 с.д.п.

— Постой… ты уверен?

— В чем? В том, что это получится? Нет, но попробовать стоит, другой такой возможности не будет.

— Мы говорим о человеческой жизни! Он может умереть.

— Он и так, скорее всего, умрет. Терять ему нечего. А так мы хоть сможем посмотреть, как сработает этот вариант полученной смеси. По моим расчетам человеческий организм задействует все свои ресурсы, чтобы сопротивляться инородному веществу. Но ему — сопротивляться уже нечем, его организм не борется даже с болезнью, а, стало быть, эффект совершенно непредсказуем.

— Тебе безразлична его судьба?

— Ну, зато она небезразлична тебе. Мы отлично дополняем друг друга.

Голоса долетали до Киллиана словно издалека. Он даже не до конца понимал, бодрствует он или находится в одном из своих принесенных полубредом видений. Однако в следующую секунду на край его кровати кто-то присел, закатал рукав его мокрой от пота рубахи и принялся прощупывать предплечье правой руки.

Огромным усилием воли Киллиан поднял тяжелые веки и увидел перед собой Ланкарта с небольшим цилиндром в руке, завершающимся полой иглой. Цилиндр был сделан из какого-то полупрозрачного материала, на противоположном конце от иглы находился довольно длинный поршень, и было видно, как внутри цилиндра переливается какая-то мутная жидкость. Что это за инструмент, молодой человек не знал — прежде ничего подобного ему на глаза не попадалось, но по действиям Ланкарта он понял, что с помощью этого приспособления ему, похоже, собираются что-то ввести прямо под кожу.

Киллиан резко вздрогнул, отдернув руку и постаравшись приподняться на локтях. Движение это спровоцировало острую боль в сломанных ребрах, молодой человек резко выдохнул и тут же закашлялся.

— Да ляг ты уже, — усмехнулся Ланкарт, небрежно дернув его за руку. Попытка сопротивляться вышла тщетной: сил совершенно не осталось, словно они все ушли на то, чтобы отдернуть руку и попытаться отшатнуться. Колдун обернулся к Мелите, стоявшей у стены. — Иди сюда, подержи-ка его.

Женщина приблизилась — осторожно, нерешительно. Затем склонилась над Киллианом, ее холодные руки легли ему на плечи.

— Прости… — шепнула она.

— Что происходит?.. — произнес Киллиан, тут же закашлявшись снова: горло горело огнем и совершенно пересохло.