Сети любви

– Миссис Симпсон? – вдруг спросил он. Она резко подняла голову, оторвавшись от своего занятия, и посмотрела ему в лицо.

– Вы меня узнали? – сказала она и положила ему на лоб прохладную ладонь. – Жар спал. Он прошел вместе с гнойником.

– Я был ранен, – сказал он. – Как я попал сюда?

– Приехали верхом. Вам помогли.

– Как давно?

– Вы здесь две недели.

Две недели? Боль режет ножом. Но какая легкость! Он может дышать, несмотря на боль.

– Я умру? – спросил он, и глаза его сами собой закрылись. Он падал в какую-то глубокую тихую темноту. Он не слышал ответа, но ее ласковая рука, лежащая у него на лбу, снова стала частью этой тишины.

– Хм, – произнес хирург, тыкая вокруг прорванного гнойника пальцем, который Эллен страшно хотелось вымыть в своем умывальном тазу. – Везучий молодой человек, скажу я вам.

– Он будет жить? – спросила она. Хирург пожал плечами.

– Он молод, – сказал он. – И крепкий и сильный. Скажем так – выживет, если захочет. Я не бог, мэм. Я видел, как выздоравливают и в более серьезных случаях. Держите его на гренках и чае. Я приду завтра и еще раз пущу ему кровь.

Эллен сглотнула.

– Он без сознания или спит? – спросила она. Хирург пожевал губами.

– Пожалуй, и то и другое. Когда у человека жар, он толком не спит.

– Да, ему нужен сон, – сказала она.

– И вам тоже, мэм, позвольте мне заметить, – сказал хирург. – А в случае с пареньком вы победили. Удар по моей профессиональной гордости, но факт есть факт. Итак, малый отправится домой с обеими руками. Всего вам хорошего. Я зайду завтра.

– Благодарствуйте, – отозвалась она бесцветным от усталости голосом.

Сон буквально свалил ее с ног, а тело даже не почувствовало жесткости пола.

* * *

Граф Эмберли встретил жену, детей и мать в вестибюле своего лондонского особняка. Они вернулись после прогулки по Гайд-парку. Вдовствующая графиня заметно похудела и выглядела озабоченной.

– Сядьте, матушка, – тронув ее за локоть, проговорил граф. – Я только что получил письмо от Мэдлин. Вы не поверите – оно было написано три недели назад. Доминик в Брюсселе. Когда она писала, он страдал от очень серьезной раны в грудь, сломанных ребер и сильного жара.

Графиня нервно прошлась по комнате.

– Так что он не находится на пути в Париж со всей армией, – сказала она, просветлев лицом. – И мы были не правы, упрекая его в легкомысленном молчании.

– И молчание Мэдлин тоже объяснилось, – сказала Алекс. – Так, значит, она с ним, Эдмунд?

– Очевидно, нет. Он находится на улице Монтень, у миссис Симпсон. Мэдлин не может оставить дом леди Андреа, который превращен в лазарет. Мэдлин с ног сбилась, ухаживая за ранеными.

– Но он в хороших руках, – сказала Алекс. – Она вам понравилась бы, матушка. Очаровательная, спокойная и разумная леди. А пишет ли Мэдлин о капитане Симпсоне? С ним все в порядке?

– Увы, он, кажется, убит, – сказал граф.

– Ох! – Потрясенная Алекс взглянула на мужа. – Какой ужас! Они были так преданы друг другу!

Вдовствующая графиня беспокойно поднялась с места.

– Я поеду, – сказала она, голос ее заметно дрожал. – Мне следовало уехать в Брюссель еще весной. Вы должны отвезти меня в Брюссель, Эдмунд, – заключила она. – В противном случае я еду одна. Сию же минуту еду домой, чтобы приготовиться к отъезду.

Граф подошел к ней и крепко обнял за плечи.

– Мы выедем завтра утром, матушка, – сказал он. – Вы и я. У вас вполне хватит времени уложить вещи. Немного погодя я прикажу подать карету, чтобы отвезти вас домой. Но сначала сядьте и выпейте с нами чаю.

Мать припала к нему.

– Казалось, мне станет легче, когда я что-нибудь узнаю, – сказала она. – Не важно, что именно. Лишь бы знать – так мне казалось. Но я по-прежнему ничего не знаю. Три недели, Эдмунд. И у него сильный жар.

Он поцеловал мать в лоб и прижал ее к себе.

– Нет, матушка, не нужно давиться слезами. Если бы вам удалось скрыть ваши слезы, я чувствовал бы себя очень глупо из-за своих слез. Завтра мы уже будем в пути. По крайней мере мы будем чем-то заняты. И вскоре все узнаем.

Он посмотрел сквозь слезы на жену, положил голову матери себе на плечо, словно укачивая ее.

Глава 10

Лорд Иден еще спал, когда она проснулась. Сон его был глубок и спокоен. Он не метался, лицо его не пылало, не слышно было бормотания, к которому она привыкла за две недели, пока ухаживала за ним. Он спал. Скоро он опять будет здоров.

От сна на полу у Эллен все болело. Но она полежала еще немного. Лежала не двигаясь и смотрела на него. Если бы сейчас она увидела его впервые, назвала бы его красивым? Его светлые волнистые волосы были немыты, разве только на лбу и висках она смачивала их, прикладывая влажную салфетку, чтобы охладить его пылающее лицо. За две недели у него выросла борода. Лицо стало худым. Даже руки, лежащие поверх одеяла, стали тоньше.

Но он вернулся домой, и она боролась за его жизнь. Он будет жить. Вопрос о том, красив ли он, в высшей степени нелеп.