Сети лжи

Ларссен пообещал внимательно изучать пересланное мной сообщение и повесил трубку. На моей «фейсбук» странице горел значок уведомления: еще один человек, которого я никогда не встречал в реальной жизни, принял меня в электронный круг друзей. Марк Раддингтон – школьный друг Мел, тот самый, что опубликовал фотографии «как оно было двадцать лет назад», на одной из которых были Мел и Бет в театральной постановке. А еще он был одним из первых парней Мел, и он же оставил загадочный комментарий под той самой фотографией. Может, он знал о моей жене что-то, чего не знал я.

Я открыл мессенджер и написал Марку сообщение.

Привет, Марк. Приятно «познакомиться». Я знаю, прозвучит странно, но не мог бы ты меня набрать? Это по поводу Мел, вы, кажется, дружили в школе. Надеюсь на твою помощь. Заранее спасибо. Джо Линч.

Я добавил номер телефона и щелкнул «отправить».

Судя по всему, в «фейсбук» он заходил регулярно. Вчера вечером запостил селфи в мокрой футболке, данными фитнес-трекера и подписью, что пробежал больше шести миль. За день до этого он выложил фотографию детей – все трое в костюмах Супермена. Еще раньше ссылку на статью про Ким Кардашьян, видео кота в смешном комбинезоне верхом на роботе пылесосе, еще селфи после пробежки, на этот раз воскресной и так далее. Я напомнил себе, что страница «фейсбука» дает очень искаженное представление о реальном человеке.

Совет Ларссена я решил проигнорировать – чем быстрее я найду Бена и докажу полицейским, что он жив, тем быстрее смогу вернуться к нормальной жизни. Поэтому я написал сообщение и электронное письмо Адаму, может быть, он видел или слышал что-то, что могло помочь в моих поисках. В любом случае мне очень хотелось поговорить с другом, узнать, что он думает обо всем происходящем. В последние дни Адам вел себя несколько странно. Кажется, даже избегал меня, будто бы опасаясь, что супружеская измена заразна и мои злоключения могут сказаться и на его семье. В общем, игнорировал.

Но даже если от меня отвернется лучший друг, все равно жизнь наладится, как только я верну Мел. Она – мой самый близкий человек и самый верный друг – по крайней мере, была все десять лет, что мы вместе. Кроме нее мне никто не был нужен. С ней и Вильямом мы были единым целым, замкнутой ячейкой общества, эксклюзивным клубом из трех уникальных членов, в который больше никого не примем.

В детстве и юношестве спорт составлял смысл моей жизни, но потом я лишился его, и только семья смогла заполнить зияющую пустоту.

Мне не нужна толпа друзей, достаточно было одного и самого верного.

И никто не сможет разрушить наш клуб.

Глава 62

Машины у меня не было, ее забрали полицейские. Единственным личным средством передвижения, которое оставалось в моем распоряжении, был старый мопед Мел. Когда-то она захотела не ездить на метро каждый день, но попытка пробраться через транспортное безумие центра Лондона стоила слишком много нервов даже моей отчаянной жене. С тех пор мопед и пылился в гараже. Я нашел на полке шлем, нацепил его и медленно выехал на улицу, пытаясь вспомнить, как управлять этой штуковиной.

Через пятнадцать минут я уже приветствовал Бет, сидящую на скамейке в парке Голдерс-хилл – как раз на полпути между нашими домами. Мы смотрели, как на детской площадке мальчик лет трех-четырех вскарабкался по лестнице на горку, некоторое время посидел неподвижно на верхней площадке, потом оттолкнулся руками раз, другой, третий, пока сила тяжести наконец не сделала свое дело, и ребенок не сполз медленно по металлическому желобу, ни на секунду не теряя выражения сосредоточенной серьезности.

– Я уже и не помню Элис в таком возрасте, – заметила Бет, кутаясь от октябрьского холода в кашемировое пальто кремового цвета. – Воспоминания теряют четкость очень быстро… Утром вскочил, завтраком накормил, в сад отправил, забрал, поиграл, сказку на ночь прочел и в кровать. Иногда я думаю, что нужно было больше обращать внимание на ребенка как на личность, даже когда она была совсем маленькой. Но этого не осознается за кучей забот, кажется, что она всегда будет милой малышкой.

– У всех нас есть дела и обязанности, которые невозможно взять и отложить. Элис – хороший ребенок. Ты можешь гордиться тем, какой вы ее воспитали.

– Я и горжусь, ты даже не представляешь насколько. Просто иногда хочется, чтобы она снова была маленькой – жизнь тогда была намного проще.

Мы помолчали, глядя, как мальчик бежит вокруг горки и снова начинает карабкаться наверх.

– Ты как, держишься?

Она пожала плечами:

– Ну, так, бывало и лучше.

Потом я рассказал Бет про письмо от адвоката по семейным делам, о том, как чуть не поймал Бена в торговом центре, о допросе в полиции. В глазах ее появилась тень сомнения. Не страх – этот этап мы уже миновали, – но некая нерешительность. Сомнение, можно ли мне доверять.

– Похоже, полиция взялась за тебя всерьез.