Сети сатаны

– В трактире остановился венецианский торговец. Он сам рассказывал!

С некоторых пор через Книтлинген пролегла новая столбовая дорога, которая тянулась от Голландии до самого Тироля и оттуда вела через Альпы. Помимо конных курьеров, в городе останавливалось немало путешественников. Всякий раз, когда представлялся случай, Иоганн шел в трактир, чтобы послушать их истории. Мама, когда здоровье еще позволяло, тоже часто туда ходила. Чужаки рассказывали о мире, большом и ярком, о каком Иоганн не мог даже мечтать.

– Дай мне руку, мальчик мой, – попросила неожиданно мама.

Иоганн придвинулся ближе и протянул руку. Мама сжала ему ладонь, да так крепко, что стало немного больно. Иоганн и не подозревал, что в ней оставалось еще столько сил.

– Мой маленький Иоганн, – прошептала она. – Мой Фаустус… Счастливец…

Так мама называла его, только когда они бывали наедине. Как-то раз Карл с Лотаром услышали это прозвище – и целую неделю поддевали его. Они знали, что Иоганн был любимцем у матери, и в них просыпалась ревность.

– Почему ты зовешь меня счастливцем? – спросил Иоганн. – Мне же никогда не везло. Люди меня не любят, а отец считает лентяем и размазней. Говорит, что голова у меня чепухой забита.

– А, отец… Пусть болтает себе, старый упрямец, кому есть до этого дело?

Мама улыбнулась – и краткий миг на Иоганна смотрела та прелестная девушка со светлыми локонами, какой мама была в юности. Прелестная, как Маргарита, с таким же звонким, как перелив колокольчика, смехом…

– Ты особенный, я это знаю, – продолжала она, поглаживая его руку. – Ты задаешь много вопросов, а люди этого не любят. Они верят лишь тому, что видят и к чему привыкли. Но ты смотришь в глубь вещей. Ты всегда такой был, еще ребенком… – Она приподняла голову. – Как твои дела в гимназии?

– Хорошо. Даже очень хорошо, – Иоганн кивнул. Мысль о школе немного подняла ему настроение.

По настоянию матери он вот уже несколько месяцев как посещал гимназию, хоть уже вышел из должного возраста. Отец поначалу был против – вероятно, потому, что обучение в гимназии стоило дорого и принимали туда, как правило, отпрысков из богатых бюргерских семей. Но Йорг Герлах вскоре понял, что для жены это пожелание имело большое значение и она не оставит его в покое. Так Иоганн начал учить латынь, познакомился с грамматикой и арифметикой и даже узнал кое-что об астрономии. Наряду с вылазками в расположенный неподалеку монастырь Маульбронн, занятия в гимназии составляли для Иоганна маленькие проблески в серой городской рутине. Иногда он мечтал об учебе в университете, в Гейдельберге или еще где-нибудь. Однако юноша понимал, что отец никогда ему этого не позволит.

– Отец Бернард рассказывал нам про небесные тела и созвездия, – продолжал Иоганн. – Кое-кто из ученых утверждает, что не Земля – центр Вселенной, а Солнце.

– Что за вздор! – усмехнулась мама. – Смотри только, при священнике ничего такого не говори.

– В следующее воскресенье, ночью, отец Бернард хочет посмотреть вместе с нами на звезды с колокольни. У него даже есть астролябия! Он покажет нам созвездия, по которым ориентируются мореходы. Кассиопея, Большая Медведица, Рыбы, Скорпион…

Иоганн вдруг замолчал.

– Что такое? – спросила мама.

– Ты часто говорила, что я родился под счастливой звездой, потому-то так хорошо помню день своего рождения. Что же это за звезда?

– А ты как думаешь, дуралей? – Мама подмигнула ему, и снова Иоганн увидел перед собой юную красавицу. – Юпитер, символ процветания и удачи! Рожденных под знаком Юпитера ждет великая судьба. Такого человека отличает тяга к свободе и знанию. Он не находит успокоения, хочет дознаться до сути всех вещей и явлений. Жизнь его проходит в непрестанных поисках, он как рудокоп в шахтах познания. Тот, за кем пойдет народ.

– Откуда ты все это знаешь?

Мама неожиданно запнулась.

– Мне… рассказал об этом один мудрый человек. Он был очень умен и много странствовал. Мудрец, хоть и молод годами. Он сказал, что у тебя особое предназначение, потому я и называла тебя Фаустусом. Это была его идея. Рожденный в день Пророка, так он сказал.

Иоганн нахмурил лоб. Мама еще не говорила ему ничего подобного. Он смутно припоминал: кое-кто уже говорил ему о пророках. Колдун, с которым Иоганн познакомился в тот памятный день на ярмарке, много лет назад.

– Что это был за человек? – спросил он маму.

И снова мама помедлила с ответом.

– Он ушел, очень давно. Он… он прибыл с востока…

Она задохнулась в очередном приступе кашля, таком сильном, что Иоганн не на шутку перепугался. Когда мама, совершенно обессиленная, вернула ему грязный платок, он был красный от крови. Иоганн вскочил кровати.

– Тебе… тебе нужно лекарство, – сказал он. – И поскорее! Я сбегаю к цирюльнику.

Мама закрыла глаза. Она тяжело дышала.

– Выкинь ты его из головы. Я тебе уже говорила, что он шарлатан. Не лучше тех, что десятками носятся по ярмаркам. Покой – вот и все, что мне нужно. Покой и истории, которые ты рассказываешь.