Сети зла

— А, в Артании, — сообразила Орландина. — Так бы и говорил, уважаемый, что артаниец.

— Кто артаниец, я? — обиженно переспросил потомок козлоногого бога. — Сказано тебе, паненка, лех я! Если хочешь знать, наш народ древнее этих восточных варваров раза в два! А куявцев — так вообще в три! Нет, пожалуй, цо и в четыре!

Он прихлебнул из кружки.

— Ну и пиво у вас — гадость невозможная!

— Так это ж вино!

— Разве? — поморщился иноземец. — Но я же просил пива… Эй!! — бабахнул он кулаком по столу. — Холоп, живо сюда!

Но официант не появился, и пригорюнившийся Будря вновь завел беседу с Орландиной.

— Если хочешь знать, то мы бы могли легко прогнать этих артанийцев до самого Данапра, и даже дальше. Но просто нам неохота! Опять же, ведь тогда нам потребуется свой собственный круль. А с какой стати я, ясный и вельможный пан Будря из Большого Дупла, буду подчиняться какому-нибудь Мудре из Козлиных Кучек только потому, цо его выкрикнут крулем?! Сама подумай, прекрасная паненка?

— Верно говоришь, — поддакнула девушка. — Чем Мудря лучше Будри?

— Вот, ты меня понимаешь, — похвалил ее лех. — Нас считают дураками, способными только мед да пиво хлестать, драться и хвастаться. — Остатки вина были опрокинуты в широкую глотку пана. — Но таков наш нрав, на том стоим, и стоять будем на своем! — с гордостью изрек он.

«Ясно, на своем стоять всегда проще. Если на чужое ненароком стать, можно ведь и огрести по первое число!»

— Между прочим, — тон ее собеседника стал серьезным, — вот тут эти чертовы морские людишки веселятся и состязания устраивают, кто кого переорет! — Пренебрежительный взмах ладонью в сторону отдыхающих певцов, тискающих молоденькую служанку. — А ведь в Тартессе ихнем неспокойно. Думаю, у них тут заварушка намечается…

— Это в честь чего? — недоумевающе спросила Орландина. — Вроде все тихо…

— Да, — хохотнул лех, — тараканы у них в голове размером с курицу. Мувят, цо круль здешний, ну, царь, не… как бы это поделикатней при даме выразиться… Не сын своего отца, короче. И вообще… Стратег местный, как его, Алфей, цо ли, уже вербует людей для подавления бунта. На всякий случай. Так что не зевай. Если, конечно, не зря меч носишь, — дружески хлопнул он воительницу по плечу. — Не продешеви. Я вот на меньше, чем центуриона, не соглашусь.

Пан Будря швырнул официанту дисму и, не дожидаясь сдачи, вышел.

«Ну вот, только поговорить хотела», — лениво подумала Орландина. Но тут произошло нечто, заставившее ее забыть и владельца Большого Дупла, да и все остальное: кто-то громко и четко произнес ее имя.

Девушка оглянулась, машинально ища глазами знакомое лицо. Но она никого не узнавала.

— Итак, песня про Орландину и про то, как вредно гулять по ночам.

У девушки только что челюсть не отвисла. Слова эти произнес молодой, не многим старше ее, симпатичный темноволосый парень в малиновом берете и кожаной жилетке, задумчиво настраивавший резную китару.

Видать, тоже соискатель успеха на Посейдоновых состязаниях.

Пока амазонка напряженно думала, не подойти ли к нему и, взяв за ворот, не спросить что-то вроде: «Эй ты, кто тебе позволил трепать мое имя по кабакам?!». — Юноша запел, взяв сразу четыре аккорда.

И она, хоть про нее и говорили, что, дескать, ей в детстве слон на ухо наступил, невольно заслушалась.

Голос у парня был хоть куда, да и стихи, на вкус прознатчицы, тоже вполне ничего: