Сетра Лавоуд

Однако Тазендра была не в том настроении, чтобы обмениваться шуточками. Мы можем только попытаться представить себе, что она чувствовала, видя своего лакея и, мы должны признаться, своего друга, Мику, лежавшего мертвым и убитым прямо на ее глазах; быть может она испывала унижение, видя, как ее друзья умирают, пытаясь спасти ее. По меньшей мере в этом смысле план мести, составленный Гритой и Иллистой, сработал в точности так, как они хотели.

Но мы должны добавить, что в этот момент сработал еще один фактор: Хотя воины из Дома Дракона справедливо известны яростью, охватывающей их в битве, все-таки даже самые патриотически настроенные Драконлорды неоднократно признавались, что когда Дзурлорды выходят за границы радости сражения и, вместо этого, их охватывает боевая ярость, то с этой яростью ничего не может сравниться — в таких случаях они убивают и друзей и врагов, не различая никого.

И еще мы должны вспомнить, что Тазендра была более чем обыкновенным воином; она была и волшебницей, обученной самой Сетрой Лавоуд, и обученной в то время, когда Орба не было в нашем мире; так что хотя у нее в руках не было ни оружия ни какого-нибудь артефакта, она не была полностью беспомощна.

Мы не знаем и не в состоянии в точности узнать ни то, какую силу она вызвала, ни то, как она сделала это (так как откровенно признаемся, что мистическая наука волшебства находится далеко за пределами нашего понимания, как и, впрочем, за пределами пониманию любого того, кто не не является волшебником, и мы имеем все причины думать, что они сами не понимают ее). Но когда Иллиста опять взмахнула своим мечом, он закричала и уронила его на пол — в доли секунды рукоятка стала горячей, как горящий уголь. Тазендра немедленно бросилась на нее, глаза Леди Дзур сверкали такой яростью, что сделали бы честь самому Кейрону Завоевателю.

Тазендра ничуть не хуже Пиро видела свечение, исходившее от кожи Иллисты, и, конечно, знала свойства этого заклинания, которым Дженойн защитил Феникс, не больше, чем мы знаем свойства магии самой Тазендры. Но, как бы то ни было, она решила проверить их. Ведомая гневом, ненавистью и болью, она подняла руки и яростный поток красного и желтого цвета обрушился на Иллисту.

Феникс почувствовала, как стена защитного заклинания закачалась, и, возможно, вот-вот рассыпется, и жалобным голосам крикнула, — Грита!

Грита, как мы уже сказала, в это время занималась тем, что уничтожала банду Пиро. Убив Йасу, она напала на Брюхо, который почувствовал, как в его животе появилась ужасная сквозная дыра, и с удивленным выражением на лице он повалился вперед. Пиро и Ибронка одновременно сделали выпад, единственным результатом чего была самодовольная усмешка Гриты, когда их оружие отлетело от нее. Она опять подняла руку, на этот раз по направлению к Ибронке, но тут услышала жалобный крик Иллисты, и, повернувшись, немедленно поняла, какая страшная опасность грозит ее подруге.

Она вытянула правую руку, и из ее пальца один за другим вылетели три вспышки света, похожие на черные копья, и все они ударили Тазендру в бок, оставив три ужасные раны с обожженными краями, каждая размером с кулак взрослого мужчины.

Леди Дзур, однако, даже не подала виду, что она задета, и еще меньше, что ужасно ранена, и, вместо этого, продолжала атаковать. Иллиста опять закричала, на этот раз даже громче, чем мгновение назад, и, погруженная в розоватую дымку, она, как показалось, провалилась внутрь самой себя, как если бы та самая защита, которую дал ей Дженойн, обрушилась на нее. Она тряхнула головой, возможно не в состоянии поверить в то, что случилось, и с широко раскрытыми глазами и с ужасным звуком ломающихся костей повалилась на пол, мертвая, с широко открытыми глазами, все ее тело было изломано и вывернуто.

— Вот так-то лучше, — холодно сказала Тазендра, говоря в первый раз со смерти Мики. Он повернулась и уловила взгляд Айрича, который встал на ноги в том месте, где его ударило о стену, и глядел на Тазендру с ужасом на лице. — Ты знаешь, — заметила она, — я думаю, что победила Дженойна в бою. — Сказав это, она очаровательно улыбнулась, опустилась на колени, глубоко вздохнула и ничком упала на землю.

Айрич, хладнокровный Лиорн, чьи нервы были холодны как лед и крепки как железо, человек, который провел всю жизнь изучая ремесло воина-Лиорна, где каждое действие и, даже, каждая мысль были подчинены целесообразности, Айрич, говорим мы, с искаженным от горя лицом завопил «Тазендра!» и бросился на Гриту.

Та сделала жест рукой, и он опять ударился о стену, но, на этот раз, удар сопровождался отвратительным треском ломающихся костей. Потом он сполз на землю и остался лежать, с трудом дыша, его глаза моргали, но в остальном он не шевелился.

В это мгновение пещеру озарила вспышка золотого огня, раздался звук, похожий на потрескивание костра, и появилась Сетра Лавоуд, рядом которой стояли Некромантка, Кааврен и Пэл.