Сетра Лавоуд

Тем временем Пиро и Грассфог не сидели сложа руки. Обогнув лошадь Ноарвы, они увидели трех солдат, стоявших лицом к ним, и немедленно бросились на них, стараясь не дать им возможность разделиться. Действуя таким образом они частично добились успеха, во всяком случае Грассфог почти немедленно вонзил меч в горло одного из солдат. Увы, пока Пиро сражался со вторым, женщиной, третий сумел перепрыгнуть через тело своего павшего товарища и, на мгновение, ничем не защищенная спина Грассфога оказалась перед ним. Он не стал терять благоприятную возможность, но, напротив, сильным горизонтальным ударом вонзил свой меч в спину друга и товарища Пиро.

Грассфог выгнулся и застонал, и, одновременно, наугад ударил своим мечом назад, за спину, случайно попав своему врагу в бедро. Услышав глухой стон, Пиро мгновенно понял, что он означает, и, внезапно почувствовав ужасный страх — за своего друга, будьте уверены — так быстро стал махать мечом перед глазами своего врага, что та на мгновение не растерялась, и немедленно получила хороший проникающий удар в плечо, за которым быстрее мысли последовал второй удар, на этот раз в лицо, после чего леди оставила все глупые мысли о продолжении дуэли.

Пиро повернулся к Грассфогу, который простонал, — Не обо мне. Другие! — Пиро кивнул, и сделал три шага вперед, где Ибронка, Ритт и Йаса сражались с пятью врагами. Пиро не на секунду не задумался, благородно ли ударять врага в спину, не предупредив его, и мы просим читателя не сомневаться, что, при таких обстоятельствах, даже Айрич сделал бы точно так же; в результате через мгновение врагов было уже не пятеро, а четверо, а еще через пару секунд Ибронке удалось захватить меч ее соперника и, изящно изогнув кисть, выбить его из руки, а Ритт, сделав внезапную подсечку, ударил своего врага в плечо с такой силой, что тот покачнулся, отступил назад и упал на спину, после чего решил покинуть соревнование. Оставшийся воин, внезапно осознав, что на этом участке сражения он один против четырех, решил, что деньги, которые он надеялся заработать, не стоят его жизни, особенно если он не будет способен получить награду, так как будет мертв, а враги убегут; поэтому он решил оставить битву, без лишних слов развернулся и убежал.

Пиро, Ибронка, Йаса и Ритт также не стали говорить ничего, но просто подбежали к тем девяти, которые окружили Китраана, Рёаану и Брюхо. Никто из наших друзей не был ранен, впрочем и они сами не нанесли никакого урона своим врагам, не считая небольшой царапины на предпечье одного из солдат, который слишком высоко поднял руку и немного промедлил с ударом.

Ибронка уже собиралась нанести первый удар, но Пиро, подняв руку, остановил ее. Потом он прочистил горло и сказал, — Джентельмены, не могу ли я предложить вам отступить?

Некоторые могли бы посчитать полным абсурдом, когда семь человек делают такое предложение девяти, однако тот факт, что несколько минут назад их было двадцать два против восьми, делает это предложение несколько менее нелепым. А если учесть и то, что в данных обстоятельствах у них почти не было шансов захватить кого-нибудь из бандитов и тем самым оправдать страшный риск, который их ждал в случае продолжения боя, вопрос был намного более разумен, чем казался на первый взгляд. И, безусловно, именно так и решили девять оставшихся воинов.

— А вы разрешите нам забрать наших раненых и убитых товарищей? — сказал один из них.

— Конечно, — ответил Пиро.

— Лошадей и телеги?

— За такую ерунду мы не будем сражаться.

— Тогда мы отступаем.

— Хорошо, но есть еще кое-что…

— И это?

— Ваши кошельки, джентльмены.

— Что ж, это честно. Вот они.

— Тогда между нами больше нет разногласий.

— И мы желаем вам хорошего дня.

Когда солдаты начали собирать своих раненых и убитых, чтобы погрузить их на телеги, Пиро метнулся к Грассфогу.

— Мой друг, как ты себя чувствуешь?

— А, Пиро. Все кончено?

— О, да. Все целы, кроме тебя.

— Ну, хорошо. Двадцать два, верно?

— О, да, или что-то в этом роде. Я не проверял его арифметику.

— Хорошенькая маленькая победа.

— Но ты, как ты себя чувствуешь?

— Ну, признаюсь, бывали времена, когда я чувствовал себя лучше.

— Мы должны найти для тебя целителя.

— Бесполезно, — сказал Грассфог, внезапно поморщившись.

— Что ты такое говоришь мне?

— Я не чувствую ничего ниже пояса; я совершенно точно знаю, что это такое. Более того, мои кишки почти вывались наружу. Это был хороший удар.

— Кровь Лошади! А, и это я привел нас в засаду! Моя вина!

— Ни в малейшей степени. Пускай твое сердце не беспокоится об этом, Синий Лис. Это часть игры. Неужели ты думаешь, что я не знал, как кончу свою жизнь? И, двадцать два против восьми, да, это стоит песни.

— Еще бы!

— Пиро, ты должен кое-что сделать для меня.

— Только назови что.

— У меня на шее есть цепочка.

— Да, вижу.

— Можешь ли ты присмотреть за тем, чтобы она попала к моей сестре? В нашей семье эта цепочка что-то вроде фамильной реликвии.

— Конечно могу. Но как я найду твою сестру?

— Ее зовут Тсира.

— Хорошо.

— Она живет недалеко от деревни Шесть Лошадей, на северных слонах Южной Горы.

— Недалеко от нее?