Сетунь

Наконец черная вода внизу уступила место асфальту. Еще чуть-чуть – и они у цели. Откроют им или нет? Справа тянулась железнодорожная насыпь, за которой был стадион «Лужники», слева было подобие сквера. Вон там, чуть дальше – вход в метро. Лаконичный бежевый павильон, портик, подпираемый высокими прямоугольными колоннами. А поодаль возвышается гостиница «Юность» – серая бетонная коробка. Но Михаилу что-то не понравилось. Померещилось какое-то движение на одном из верхних этажей гостиницы, где стекла были выбиты. Поблизости он увидел вентшахту и подумал, что лучше, пожалуй, будет проникнуть в туннель этим путем. Дернул за руку дочь и первым полез в люк, светя фонариком. Он не ошибся в расчетах – шахта привела их в туннель, где под ногами хлюпала вода и потихоньку ржавели рельсы. По некоторым признакам Михаил догадался, что люди бывали здесь и после Катастрофы. Хотя непонятно, зачем им было ходить в сторону открытой станции Ленинские горы? И тут он вспомнил какие-то давние слухи… кажется, поговаривали, что был и туннель под рекой. Он досадливо помотал головой. Зачем думать об этом сейчас? Их цель – станция Спортивная, и до нее рукой подать. Но он боялся, он невыносимо боялся того момента, когда увидит людей. Как их примут здесь? Ему все равно, не так уж много ему осталось, но вот Ирка? Чтобы оттянуть время, он достал из рюкзака немного копченого мяса, пожевал сам и велел подкрепиться дочери. Потом еще посидел некоторое время. Ирка положила голову ему на плечо, и по ровному дыханию он догадался, что она заснула. Пусть спит, ей надо набраться сил перед тем, что им предстоит. Потихоньку он задремал и сам.

Проснулся оттого, что рядом капала вода. Иринка уже не спала – сидела, обхватив колени. Было слышно, как неподалеку попискивает крыса, учуяв съестное. Врач вспомнил – если в туннеле крысы, надо радоваться – значит, нет поблизости какой-нибудь дряни похуже. Так рассказывал тот сталкер с птичьей кличкой. Михаил достал еще немного мяса – кто знает, что там их ждет впереди и когда теперь доведется поесть. Потом сказал дочери:

– Идем. Пора.

Иринка тихо вздохнула. Он потрепал ее по голове:

– Ну-ну, не бойся. Здесь тоже люди живут. Сама ведь хотела в метро.

Голос его звучал не слишком уверенно.

– Тут темно и страшно, – сказала она.

– Ну ничего, сейчас выйдем на станцию, к людям.

Он вовсе не был уверен, что им там окажут радушный прием. Но девочка немного приободрилась. Судя по всему, она представляла себе метро несколько по-иному.

И они двинулись вперед. Совсем скоро увидели впереди свет, и тут же голос, показавшийся им громовым, окликнул:

– Стой! Кто идет?

Тот сталкер, что приходил к ним, рассказывал о постах возле каждой станции, и Михаил был готов и Иришку предупредил – они покорно стояли, пока их обыскивали люди в потрепанных ватниках с нашитыми на груди красными звездами. Потом их повели на станцию. Здесь, видно, очень опасались вторжения – врач насчитал еще два кордона. Когда, наконец, они поднялись на платформу, у него чуть ноги не подкосились. Он не верил, что дошел, наконец, что перед ним – станция Спортивная, которую он уже почти два десятка лет не видел. Обветшалая, потускневшая, но все равно прекрасная. Единственные цветные пятна – красные флаги, развешанные на стенах. Иришка жадно разглядывала все вокруг, и он представил себе, каким окружающее кажется ей. Пусть лица у людей серы, как и одежда, пусть взгляды у них нерадостные, но станция с ее просторным залом превосходит все, что девочка видела в своей недолгой жизни. А это она еще на кольцевых не бывала. Первым делом их по очереди отвели в душ, где из ржавых труб текла тонкими струйками вода, после мытья выдали залатанную, ветхую, но чистую одежду, а их вещи забрали – на обработку, как сказал один из охранников. Михаил заставил себя сосредоточиться – сейчас многое зависело от того, удастся ли ему убедить людей, что он – не враг. Дрозд говорил, что на станциях боятся лазутчиков. Может, и их с Иринкой примут за шпионов? Сейчас наверняка устроят дознание, и надо как-то объяснить, кто они на самом деле. Их отвели в подсобное помещение, где стены были выложены кафелем.

Сидящий за столом молодой военный поднял усталые глаза от бумаг. На Михаила глянули Ланкины глаза, он увидел над бровью парня такую же родинку, как у покойной жены.

– Кто вы? Откуда пришли? – спросил тот.

– Матвей, – вдруг вырвалось у Михаила. И парень чуть заметно вздрогнул. Михаил готов был поклясться – в эту секунду он все понял. Но тут же овладел собой.

– Повторяю вопрос, – сказал он. – Кто вы и откуда?

Михаил попытался сосредоточиться, но ему мешали эти глаза. Как странно, что мальчик, в сущности, не посторонний ему, сидит и смотрит на него, как на чужого. И вдруг он понял, что Иринка не знает всей этой истории. Стоит ли посвящать ее во все сейчас?

– А можно, я лучше напишу, – спросил он.

Военный пожал плечами.

– Постарайтесь экономить бумагу, – сказал он. – Когда будете готовы, скажите караульному – я прочту ваш отчет и вызову вас.

– Хорошо, – покорно сказал врач, – но мы с дочкой очень голодны.