Сеульская история любви

И тут, в самолете, на меня опять накатило. Стюардессы начали развозить обед, раздавать пассажирам картонные фирменные упаковки авиакомпании, напитки в картонных же стаканчиках, ребята, сидящие в креслах неподалеку от меня, принялись открывать их, и запах еды поплыл по салону.

И тут я почувствовала, что желудок опять скручивается в болезненный ком и поднимается к горлу. Я задержала дыхание, стараясь, чтобы запахи еды не проникали в нос, и тошнота отступила. Но вернулась с удвоенной силой, едва я выдохнула и вдохнула вновь. Я зажала рот рукой, молясь про себя, чтобы только успеть до туалета. Встала и стала пробираться по проходу, но застряла вместе со стюардессами, которые двигались ритмично, но неспешно, раздавая пассажирам обед.

Пока одна из девушек не обернулась и не увидела мое, вероятно, позеленевшее лицо.

- Мисс, вам нехорошо?

- О да… Мне нужно в туалет!

- О! – сочувственно протянула стюардесса. – Тогда вам лучше пройти в противоположный конец салона. Здесь вы просто не пройдете!

Я чертыхнулась про себя и рванула обратно, провожаемая недоуменными взглядами пассажиров и моих ребят.

И уже в туалете меня, наконец, вырвало – опять так же мучительно, словно выворачивая наизнанку. Да что ж это такое?! Что это заграничная еда никак не хочет задерживаться во мне?! Неужели я так привыкла к корейской пище, что всю другую организм воспринимает как нечто чужеродное и стремится избавиться от нее?! Немного придя в себя, умылась, вытерлась бумажным полотенцем и вернулась на свое место.

Поймала тревожный взгляд лидера, проходя мимо него, и улыбнулась успокаивающе.

- Ты в порядке? – негромко спросил он.

Покивала ему, успокаивая, хотя совсем не чувствовала себя «в порядке»:

- Похоже, меня укачало…

Вернулась на свое место, не решаясь поесть снова, потому что уже не была уверена ни в чем.

Что-то с этой заграницей мой организм начал давать сбои… Кажется, вернувшись домой, в Корею, придется сесть на диету…

Самолет приземлился в Инчхоне, нас встретили наши охранники и водитель О, а рядом маячила и фигура водителя Пака, чему я несказанно обрадовалась – после перелета чувствовала себя не совсем хорошо, и тащиться в город на общественном автобусе почти полтора часа…Бррр… Поэтому, когда все процедуры на таможне были завершены, мы с парнями в сопровождении охранников прошли к машинам.

Вездесущие папарацци были повсюду, и мальчикам пришлось надеть на лица маски, как это они обычно делали, прячась от жадных взглядов толпы. Мое лицо, слава богу, ни у кого интереса не вызывало, поэтому я шла спокойно, думая лишь о том, чтобы скорее сесть в машину.

Тепло поприветствовала водителя О, проследила, чтобы парни загрузились в машину, и попрощалась с ними, напомнив, что завтра встречаемся в компании – тур туром, но работу никто не отменял. Они тоже пожелали мне хорошо отдохнуть и укатили в общежитие.

А я подошла к машине водителя Пака, он с улыбкой поздравил меня с возвращением и положил в багажник мой чемодан.

Через минуту мы уже катили по трассе, ведущей в Сеул. Когда подъехали к моему жилому комплексу, уже стемнело. Зима вступила в свои права, и день стал значительно короче. Хотя здесь, в столице, снега почти не было, но одеваться все же стоило потеплее.

Я поблагодарила господина Пака и поднялась в квартиру. Тиффани встретила возмущенным ором и убежала от меня в спальню. Уезжая, я оставила ей много воды и корма, но туалет, конечно, был уже переполнен – хорошо еще, что эта чистюля не оставила мне «следов протеста» на полу или – того хуже – на постели.

Я заперла дверь, скинула ботильоны и, повесив куртку, прошла в ванную. Первым делом помыла тщательно руки и умылась с мылом, стирая следы дороги.

Потом прошла вслед за питомицей и, подхватив ее на руки, принялась целовать в шелковистый лобик и за ушками, гладить и приговаривать:

- Ну, прости, прости, меня, малышка! Я не могла взять тебя с собой! И не поехать тоже не могла! Это моя работа! Ты же у меня умница, понимаешь, что хозяйка не могла поступить иначе!

Кошка вначале вырывалась, выпускала когти даже, протестуя против недостойного поступка хозяйки, бросившей ее в одиночестве. Но потом затихла, прижалась к груди и заурчала довольно.

Я еще раз поцеловала ее в головку и понесла на кухню:

- Пойдем кушать, красавица моя! – Положила ей жидкого корма из пакетика, налила свежей воды и пошла менять туалет. Мой пушистая красавица, подняв вверх хвост, следовала за мной, как на привязи – соскучилась за дни разлуки. Придирчиво проследила, как я высыпаю старые опилки и наполняю лоток свежими гранулами, потом вернулась со мной в кухню и принялась есть.

Я тоже решила покушать и поджарила себе два яйца, а потом еще сварила кофе, хотя на ночь следовало выпить чаю, - но очень уж захотелось кофе. Всю дорогу из аэропорта его запах преследовал меня, так что я невольно принюхивалась – неужели водитель Пак недавно пил кофе? В конце концов, решила попить его, когда вернусь домой.

Когда уже сидела за столом и ела, пришло сообщение от Намджуна:

«Менеджер, ты хорошо добралась домой?»

Тут же ответила ему: