Севастополь

Пленные, окликая друг друга гортанными резкими голосами, понукаемые своими офицерами и ефрейторами, собирались в кучу, строились.

- Эти уже отвоевались, - с удовольствием сказал Сандунян Петру.

- Разрешите, товарищи офицеры? - окликнул их низенький шустрый лейтенант с "лейкой" в руках и с какими-то футлярами, сумочками, чехольчиками на боку. Херсонес очищали? Минуточку...

Петро и Арсен машинально поправили головные уборы, одернули гимнастерки.

- Так... А вы, папаша... Извиняюсь, гвардии старшина, в срединку, командовал фотокорреспондент. - Фриц, фриц, стань там... Хир!.. Дорт!.. Отлично!..

Щелкнув, он справился:

- Не устали? Тогда еще разочек... Великолепно... Папаша, подбородочек повыше... Ус не надо крутить... Превосходно... Минуточку... Фамилии...

Он исчез так же стремительно, как и возник.

- Бойкий! - похвалил Евстигнеев.

- Корреспонденту иначе нельзя, - сказал Петро. Они дошли до крутого, кремнистого обрыва над морем, заглянули вниз.

Море отделялось от обрыва узенькой кромкой песка, загроможденного крупными валунами и усеянного отполированной волнами галькой. Гитлеровцы кишели на этой узенькой прибрежной полосе. Офицеры бросали в плещущие волны оружие, документы... Лица их были зелеными, как морская вода.

К морю вели высеченные в ракушечнике лестницы. Сандунян принялся подсчитывать поднимающихся на берег пленных:

- Сто... Двести...

- Их без нас потом сосчитают, - махнув рукой, сказал Петро. Он беззлобно смотрел на давно небритые, растерянные и злые лица врагов. Вдруг его внимание привлек шум, одиночные выстрелы.

- Старшина, узнайте, что такое? - поручил он Евстигнееву.

Выстрелы стали чаще, и Петро, торопливо вынув из кобуры пистолет, поспешил вслед за старшиной.

Не добежав еще двух-трех десятков шагов, он увидел небольшую, плотно сгрудившуюся кучку гитлеровцев. Они отстреливались от наседающих бойцов. Высокий старый офицер, яростно размахивая парабеллумом, что-то кричал. Потом, не целясь, он выстрелил.

- Генерал ихний, - крикнул бежавший рядом с Петром лейтенант и, опустившись на колено, вскинул автомат.

- Не бей! - Петро ударил кулаком по стволу автомата, но лейтенант все же успел дать короткую очередь. Генерал ухватился рукой за плечо и выронил револьвер.

Петро метнулся к нему и вдруг согнулся, взялся обеими руками за живот. Сделав несколько шагов, он со стоном начал валиться на бок.

Сандунян подбежал позже. Он видел, что в Петра выстрелил стоявший за спиной генерала рослый немецкий офицер с широкой колодкой орденских ленточек на кителе.

Арсен, зажав в кулаке рукоять пистолета, бросился на него. Заметив сверкающие глаза Сандуняна, оскаленные зубы на смуглом, искаженном гневом лице, офицер попятился, рывком поднес к своему виску пистолет и застрелился...

Сандунян склонился над Петром. Он лежал ничком, подвернув под себя руку. На зеленых бриджах его густо проступала кровь. Рубанюк тихо, в забытьи, стонал, и Сандунян бережно перевернул его на спину.

...Очнулся Петро спустя несколько минут. Рана в верхней части живота нестерпимо горела.

Над ним вполголоса разговаривали. Петро с усилием открыл глаза и увидел командира полка Стрельникова и Олешкезича. Не разжимая зубов, он тихонько, без слез, всхлипнул.

- Ну, ничего, ничего, - сказал Стрельников. - Живой... Заштопают, все будет в порядке...

- Пуля в животе осталась, - произнес женский голос. - И кровотечение, смотрите... Надо срочно в госпиталь... Помогите, товарищ, лейтенант. Чуть-чуть приподнимите.

От резкой боли в животе Петро снова лишился сознания...

Очнулся он в санитарном автобусе. Машина катилась медленно и плавно, мягко шурша по асфальту шоссе.

Покачиваясь на висячих носилках, Петро медленно размежил веки... В автобусе было душно, сильно пахло иодом, эфиром... Один ив раненых непрерывно стонал, потом хриплый голос его перешел в рыдание. Рядом с ним сидела девушка, держа в своих руках его желтую, безжизненную руку.

- Куда мы? - слабо шевеля губами, спросил Петро. - Слышите, сестра?

- В госпиталь, в госпиталь... Скоро уже...

Вдоль шоссе шли нескончаемые колонны пленных. Петро безразлично смотрел на них. Заросшие щетиной, позвякивая котелками, они шли медленно, без конвоя, потом вдруг начинали почему-то бежать, сбиваясь в кучу, наталкиваясь друг на друга...

Автобус, гудя, обогнал голову колонны, и Петро неожиданно заметил сквозь нагретое солнцем стекло знакомого матроса Сергея Чепурного. Моряк ехал рысью впереди колонны пленных, понукая каблуками и хворостиной свою неказистую, явно трофейного происхождения, кобыленку. Ноги его в широких матросских брюках были раскорячены, бескозырка лихо сдвинута на затылок.

Увидев, что автобус обогнал колонну, Чепурной махнул прутиком, сжал каблуками вспученные бока кобыленки.

- Шнеллер!.. - донесся до Петра его зычный голос.

Разгром немецких войск в Крыму

Итоги Крымской кампании

Сегодня, 12 мая, в Крыму закончилась операция по очищению района мыса Херсонес от остатков немецко-фашистских войск, разбитых при овладении нашими войсками городом Севастополь.