Севастополь-42. От победы к поражению

В этот день, зенитчики 1-го дивизиона 110-го зенитного артполка нанесли артиллерийский удар по наземным целям. Для чего наносился удар зенитной артиллерией, не совсем понятно, т. к. «засветившиеся» батареи немедленно подверглись налетам немецкой авиации.

Из воспоминаний Е.А. Игнатовича: «22 мая со своего дивизионного КП я заметил, что вблизи Качи движется колонна вражеской пехоты. Позвонил на 79-ю и приказал уничтожить врага. Зенитчики Алюшина включились в дело без промедления. Используя боевой опыт 54-й батареи, я скорректировал огонь так, чтобы одно орудие било по голове колонны, другое – по хвосту, а два остальных нацелились в центр. Удар был внезапным и метким. По данным наблюдательных постов, на маленьком отрезке шоссе осталось до 400 вражеских трупов. Гитлеровское командование понимало: батарея, контролирующая дорогу, все равно что кость в горле: ограничен маневр, затруднена переброска войск. И тут же не замедлило отреагировать. Алюшинцы еще вели огонь по колонне, а над Толстым мысом уже завис вражеский самолет-разведчик. Первой его засекла и атаковала 553-я батарея малокалиберных пушек Георгия Воловика. Как ни изворачивался корректировщик, как ни старался пробиться к 79-й, всюду его встречал плотный огонь. А когда на город упала темная южная ночь, разведчик развесил по небу осветительные ракеты и стал высматривать батарею Алюшина. Зенитчики Воловика опять отогнали его, но, видимо, враг что-то засек, потому что на следующий день около семнадцати часов мы услышали первые захлебывающиеся звуки бомбардировщиков. Девятка «юнкерсов», клином разрезая воздух, шла точным курсом к высотке, на которой ощетинилась пушками 79-я батарея. Плотная завеса огня, поставленная зенитками, заставила пикировщиков повернуть к морю. Я прислушался: должен последовать характерный всплеск падающих в воду бомб. Но не тут-то было! Самолеты, зайдя с разных сторон, снова двинули на батарею. В это время над головами зенитчиков просвистели артиллерийские снаряды. Фашисты решили устроить батарее огненную круговерть одновременно с земли и с воздуха. Отдаю приказ 78-й: во что бы то ни стало накрыть вражескую артиллерию. Сам же с волнением наблюдаю за маневрами «музыкантов». Алюшину поначалу удается от них отбиться. Но вскоре пара «юнкерсов», обойдя заградительный огонь, с воем сваливается на батарею, и крупные бомбы достигают высотки. Гремят взрывы такой силы, что бетонные перекрытия старых казематов подпрыгивают. Правда, один «юнкерс» выходит из пике тяжелыми рывками, а за ним тянется дымный хвост. Пират летит с трудом и вскоре становится добычей счетверенного «максима».

Второй «юнкерс», напарник сбитого, оказался настырным. Он заходит с севера и снова атакует. Зенитный огонь стал менее плотным: по телефону доложили, что комбат ранен, а третье орудие разнесло прямым попаданием. Тяжело ранены наводчик Зауташвили, номерной Маслов, контужены трубочные. Командир орудия, младший сержант Квак, весь израненный, с трудом вытащил своих товарищей из-под обломков и перенес в траншею. Еще одна бомба разорвалась неподалеку от КП. На сей раз осколки от разлетевшейся кремневой глыбы посекли Алюшину лицо. К комбату метнулся Мордовцев. Но Григорий Ефимович резким движением отстранил друга:

– Не мешай! У меня все в порядке! – а сам стирает кровь рукавом. Мордовцев бросился к разбитому третьему орудию – рядом с ним горел боезапас. Свободных людей не было, и он сам начал сбрасывать горящие ящики за бруствер. Квак пришел ему на помощь – и вовремя, потому что от перегрева несколько снарядов с дымом и шипением вырвались из патронов. Но это уже было за бруствером, и никто из батарейцев не пострадал.

Докладывая в штаб СБР ПВО о перипетиях боя, я особенно отметил самоотверженные действия комбата старшего лейтенанта Г.Е. Алюшина и его помощника лейтенанта А.Ф. Мордовцева. На следующий день 78-й батарее штаб СБР ПВО объявил благодарность. А 25 мая Алексея Филипповича вызвали за новым назначением к майору Семенову, ставшему уже начальником штаба Севастопольского базового района ПВО»[417].

Командующий флотом и СОР Ф.С. Октябрьский, вновь направил телеграмму в адрес командующего Северо-Кавказским фронтом С.М. Буденного, начальника Генерального штаба А.М. Василевского и наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова: «О необходимости удержания Севастополя решает вопрос своевременная немедленная помощь. Противник подтягивает силы из Керчи – нужна немедленная помощь:

1. Вооруженное пополнение 15 000 человек для доведения сухопутных соединений до нормы…

2. Стрелкового оружия 10 000 винтовок, 250 станковых пулеметов, 1500 ручных пулеметов.

3. Увеличить количество боезапаса до 6–8 бк, имеем 1–2 бк.

4. Дать самолеты: 50 – Як-1 и 10 – Пе-2.

5. Подать танки: 25 шт. «КВ» и 25 бронемашин и танкеток.

6. Подать две стрелковые бригады. Принципиально Вы, тов. маршал, на это согласны. Эти бригады нужны для защиты аэродромов и тыла от воздушно-посадочного десанта противника, который он готовит против нас… Жду ваших решений. Октябрьский, Кулаков».