Севастополь-42. От победы к поражению

Бой был короткий, но страшный по ярости и накалу. Шутка ли, семеро отчаянных храбрецов против взвода! В рукопашной Пустынцев свалил двоих, но и сам получил колотую рану в грудь. Храмцов тоже сразил двоих, а Шелег застрелил офицера. Но больше всего гитлеровцев было на счету богатыря Липовенко. Первого он просто задушил своими огромными руками. А потом, стреляя поочередно из карабина и трофейного «парабеллума», уложил еще четверых. Когда же закончились патроны, он двинулся врукопашную, действуя либо кулаком, либо, перехватив карабин за цевье, бил прикладом по вражьим головам – наповал с одного удара.

Семеро смельчаков пробились к командному пункту, возле которого лежали, отстреливаясь, лишь несколько тяжелораненых. Сам Пьянзин тоже был весь в крови и бинтах. Как он обрадовался неожиданной подмоге! Все повторял: «Пробились… Хлопцы вы мои родные…»

Понимая, что оставшимися силами ни КП, ни высотки уже не удержать, он подозвал Петра Липовенко и приказал собрать всех, кто может передвигаться. И вскоре перед ним собралась горсточка бойцов. Руки твердо сжимали оружие, в глазах – решимость.

– Готовы к выполнению задания, – за всех доложил Липовенко.

– Хорошо! – Пьянзин обнял Петра за плечи. – Слушайте, братцы, приказ: ползком, перебежками, с боем или без – как хотите, но отсюда выбраться. Старшим назначаю Липовенко…

– Как же это, товарищ комбат? Мы еще можем драться!

– Вы и будете драться. Будете добывать победу – за себя и за всех наших!

– Я так понимаю, товарищ старший лейтенант, – пробовал убедить командира Липовенко. – Если уходить, то всем. И вам тоже.

– Нет, друг. Всем не уйти. Так что идите и помните: вам сражаться за всех, кто остался здесь. Пьянзин с каждым попрощался за руку, подхватил противотанковое ружье, подошел к радиорубке и взял микрофон. В этот день Иван Пьянзин трижды выходил на связь. И хотя записи не сохранились, я всю жизнь буду помнить каждое его слово, посланное в эфир сквозь помехи, через многоголосье войны.

Было 12.03, когда Пьянзин передал: «Нас забрасывают гранатами. Много танков. Прощайте, товарищи, добывайте победу без нас!..». В это время батарея еще держалась. Каким чудом – непонятно, но в клокочущем море огня держалась и продолжала бой.

Через час вторая радиограмма: «Ведем борьбу за дзоты. Только драться некому – все переранены». Сейчас я уже знаю, что в рукопашную вступили сам Пьянзин, контуженный Храмцов и даже тяжелораненый Иван Стрельцов, получивший еще две раны в живот.

На ходу в окопчике комбат перевязал друга, затащил его на КП и последний раз в жизни вышел в эфир: «Биться некому и нечем. Открывайте огонь по командному пункту. Тут много немцев!» …Я тут же связался с штабом полка и по указанию полковника Матвеева отдал свою самую страшную команду на войне:

– Дивизион! По высоте 60,0, по нашей 365-й – огонь!»[811].

В результате боя, из всего гарнизона 365 батареи были взяты в плен лишь 7 человек из состава 365-й батареи и 7 человек из отряда пополнения, с 366-й батареи. Остальные числятся погибими и пропавшими без вести.

Непонятна одна деталь: почему в обороне важной узловой точки обороны не участвовали части советской 345-й сд, которые находились на той же высоте в ее южной части в земляном редуте, который немцы называли «Форт Волга».

Как ни странно, но севастопольская артиллерия и корабли вели огонь совсем не по немецким войскам, штурмующим высоту c 365-й батареей. По непонятной причине, достаточно важному опорному пункту обороны не оказывалась помощь ни стрелковыми частями, ни армейской артиллерией. И даже в огневом налете, произведенном после того, как батарея была захвачена противником, участвовали, в основном, зенитчики ЧФ. И, после налета стрелковые части не предприняли ни одной попытки отбить батарею. Корабельная артиллерия тоже вела огонь по другим районам.

Крейсер «Молотов» и эскадренный миноносец «Бдительный», стоя на якоре в бухте Севастополя и при выходе из главной базы, из района Херсонесский маяк, вели огонь по скоплениям войск противника в районах: дача Торопова, Бахчисарай, Сюрень. Крейсер произвел 90 выстрелов, а эскадренный миноносец – 350.

Затем корабли взяли курс на Кавказ. На борту у них находилось 910 раненых и личный состав погибших кораблей: с эскадренного миноносца «Свободный» – 101, с транспорта «Абхазия» – 30 человек. Медперсонал санитарного транспорта остался в Севастополе и был включен в состав 47-го медсанбата и лазарета в б. Голландия.

Вторым трагическим событием в обороне стала гибель нескольких кораблей. В 0 4.40 транспорт «Грузия» (капитан М.И. Фокин) в охранении базовых тральщиков «Щит», «Гарпун» и пяти сторожевых катеров прибыл в Севастополь. На транспорте доставлялось маршевое пополнение 708 человек и 546 тонн боеприпасов.