Севастополь

Снова гордо реет над Севастополем овеянное немеркнущей славой боевое знамя социалистической Отчизны. Зорко несут свою почетную вахту там воины Советской Армии и Военно-Морского Флота. Они свято хранят боевые традиции севастопольцев, горят неукротимым желанием быть достойными преемниками их боевой славы, возвеличивать Родину новыми подвигами.

Обогащенные опытом Великой Отечественной войны, могучие Советские Вооруженные Силы сумеют дать сокрушительный отпор любому агрессору, который осмелится напасть на нашу Родину.

Генерал-майор П. Мусьяков

Июнь — декабрь 1941

Б. Борисов [1] Боевая тревога

Девятнадцатого июня 1941 года закончились учения Черноморского флота, и на следующий день корабли вошли в Севастопольскую бухту. Светомаскировка, продолжавшаяся в городе несколько дней, была снята.

Графская пристань с ее гранитной колоннадой, мраморными львами и просторной лестницей, сбегающей к тихим водам Южной бухты, сразу оживилась: моряки сошли на берег.

Боевые корабли плавно покачивались в Северной бухте; мерно, через каждые полчаса, отбивались склянки.

Вечером в субботу 21 июня на улицах, площадях и бульварах Севастополя было особенно людно, оживленно, весело. Праздничным гуляньем встречал город моряков, сошедших на берег после больших, трудных учений.

Прекрасен ночной Севастополь, когда воздух напоен ароматом тополей и акаций, когда на маслянистой воде бухт переливаются и трепещут тысячи разноцветных огней. Высвеченные электрическим светом гребешки волн шлифуют гранитную набережную, с тихим шелестом омывают подножие памятника Погибшим кораблям.

Улицы полны народа. Куда ни глянешь — всюду моряки в гладко отутюженных форменках с синими отложными воротниками, белые чехлы фуражек и бескозырок. На Приморском бульваре сияли трубы краснофлотского оркестра, на асфальтовых площадках, залитых сиреневым светом «юпитеров», танцевала молодежь. По темной воде вдоль берега шныряли юркие шлюпки. Смутный рокот большой толпы то и дело прорезался всплесками звонкого смеха, звуками гитар, пронзительными звонками миниатюрных и быстрых севастопольских трамвайчиков.

До позднего вечера продолжались гулянья на городских бульварах и площадях, в Ушаковой балке, на Корабельной стороне и на Малаховом кургане, где, простерши руки к городу, бронзовый адмирал Корнилов, казалось, произносил высеченные на его памятнике слова: "Отстаивайте же Севастополь!"

А вечер такой теплый, ласковый, насыщенный свежим запахом моря…

Долго вслушивался я в неумолкающую мелодию праздника. По привычке подошел к висевшему на стене календарю и оторвал листок уходящего дня. По неловкости захватил и следующий. Попытался было водворить его обратно на место, но это не удалось. Подумал: "А, ладно, воскресный день проходит так, что и не заметишь!" — и бросил оба листочка в корзинку. Разве я мог в ту минуту думать, что день, с которым только что так небрежно расправился, окажется бесконечно долгим, а события этого дня на многие годы определят судьбу каждого из нас?

…Глухие, тяжкие раскаты нарушили сон… За окном медленно таял зеленоватый свет ракеты. Похоже было на сигнал гарнизонной тревоги. Снова прогремели далекие выстрелы. Тарелка репродуктора наполнилась сухим треском, и твердый, настойчивый голос диктора объявил о большом сборе и гарнизонной тревоге.

Первая мысль: возобновились учения. Но странно, еще не было такого случая, чтобы начальник гарнизона не предупредил руководство города заранее. Очевидно, командование решило проверить и нашу готовность.

Телефонный звонок. Послышался голос дежурного из штаба береговой обороны:

— Товарищ секретарь горкома партии! По поручению генерал-майора Моргунова сообщаю, что в городе объявлен большой сбор, вводится боевое, угрожаемое положение. Понимаете, бо-е-вое?..

Дежурный умолк, а я все теснее прижимал трубку к уху, словно ждал, что снова услышу чей-нибудь голос и он опровергнет только что сказанное.

Снова раздался телефонный звонок.

Штаб МПВО сообщал мне, как комиссару местной противовоздушной обороны города, что принят сигнал о введении в Севастополе боевого, угрожаемого положения. Я позвонил заведующему военным отделом горкома Бакши и предложил ему немедленно привести в боевую готовность местную противовоздушную оборону. Тут же дал указание выключить городскую электросеть прямо с электростанции, так у нас было условлено заранее на случай неожиданного налета на город. Сейчас эта крайняя мера оправдывалась еще и тем, что через час-другой должен был наступить рассвет.

Своему помощнику Николаю Терещенко поручил немедленно вызвать членов бюро, весь аппарат горкома и секретарей райкомов. Все эти переговоры заняли не более двух минут, когда раздался звонок из штаба флота: командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский просил срочно прибыть к нему.

Вице-адмирал взволнованно шагал по кабинету, разговаривая с начальником штаба флота контр-адмиралом Елисеевым.

— Получена шифровка, — сразу сообщил командующий, — быть готовыми к воздушному нападению на город немецких бомбардировщиков.