Севастополь. История. Легенды. Предания

Кровопролитные бои идут постоянно за передовой Камчатский люнет. В один из дней, когда люнет был почти захвачен внезапной атакой французов, туда прибыл Нахимов. Присутствие любимого начальника удесятеряло силы. Всюду кипела рукопашная. Нахимов каким-то чудом оставался еще жив. Французы тем временем обошли люнет с тыла. Теперь адмирал с горсткой матросов оказался в полном окружении. В этот критический момент на выручку Нахимову устремляется генерал Хрулев. С криком: «За мной, благодетели!» – он увлекает случайно оказавшихся рядом солдат. Камчатский люнет переходит несколько раз из рук в руки. Наконец французам удается его окончательно захватить. Но адмирал в окружении верных матросов все же пробивается на Малахов курган, где немедленно организует обстрел захваченного люнета. В бою за Камчатский люнет Нахимов был сильно контужен, но, зная, какое гнетущее впечатление произведет это известие на подчиненных, старательно скрывает свою контузию.

Когда из Петербурга следует указ о новом награждении адмирала, Нахимова награждают... денежной арендой. Узнав об этом, адмирал был искренне раздосадован.

– Да на что мне аренда? – бросил он в сердцах. – Лучше бы они мне бомб прислали!

Жить Нахимову оставалось совсем немного. Смерть, которой он каждодневно бросал вызов за вызовом, уже стояла за его спиной...

В смерти Нахимова, как и в смерти Корнилова, есть своя неразгаданная тайна.

В воспоминаниях многих участников обороны проскальзывает мысль, что в последние дни своей жизни Нахимов сознательно искал смерти. Но почему? Дело в том, что к лету 1855 года стало окончательно ясно, что Севастополь уже не отстоять. Каждый день обороны оборачивался смертью тысяч и тысяч солдат и матросов. Флот к этому времени уже лежал на дне бухты, и защищать кроме развалин было больше нечего. Англичане с французами готовились к очередному генеральному штурму. Силы защитников были на пределе. Нахимов все это прекрасно понимал. Но без Священного города он не мыслил своей жизни.

И вот наступил роковой день 28 июня 1855 года. Утром Нахимов с адъютантами верхом отправился осматривать бастионы. Давая указания, он доехал до Малахова кургана. Поговорив с матросами, взял подзорную трубу и поднялся на банкет. Его высокая фигура в адмиральских эполетах была прекрасной мишенью для стрелков неприятеля. Бывшие рядом офицеры попросили его поберечься. Нахимов им не ответил, продолжая молча рассматривать в трубу позиции неприятеля. Рядом с ним просвистела пуля.

– Они сегодня довольно метко стреляют! – заметил Нахимов.

В этот момент грянул новый выстрел, и адмирал без единого стона упал на землю.

Из воспоминаний казачьего офицера: «28 июня 1855 года, на Малаховом кургане, Нахимов отдал приказания начальнику батареи и пошел прямо на вершину бастиона. Его догнали офицеры и стали всячески удерживать, зная, как он в последнее время ведет себя под огнем. Но Нахимов отстранил их и взял подзорную трубу. Его высокая сутулая фигура в золотых эполетах была бросающейся в глаза мишенью прямо перед французской батареей. Офицеры и адъютант сделали еще последнюю попытку предупредить несчастье и стали убеждать Нахимова хотя бы пониже нагнуться или зайти за мешки, чтобы смотреть оттуда. Нахимов не отвечал и все смотрел в трубу в сторону французов. Просвистела пуля, уже явно прицельная, и ударилась около самого локтя Нахимова в мешок с землей. “Они сегодня довольно метко стреляют”, – сказал Нахимов. И в этот момент грянул новый выстрел. Адмирал упал на землю как подкошенный и без единого стона. Штуцерная пуля ударила прямо в голову, пробила череп и вышла у затылка». В сознание Нахимов уже не приходил. Его перенесли на квартиру. Прошел день, ночь, снова наступил день. Нахимов лишь изредка открывал глаза, смотрел неподвижно и молчал. Утром 30 июня его не стало. Вокруг дома в молчании стояла толпа моряков и горожан. Вдали грохотали пушки.

А затем были похороны. Адмирала погребли там, где он и желал, в ногах у своих боевых товарищей: Лазарева, Корнилова и Истомина. Гроб с его телом был покрыт прострелянным и изорванным флагом «Императрицы Марии», под которым он вел эскадру в день Синопа...

Верил ли Нахимов, что можно отстоять Севастополь? Те, кто близко знал адмирала в те дни, говорят однозначно: нет, не верил. В узком кругу с Корниловым Нахимов не раз и не два говорил, что удержать город невозможно, но невозможно и отдать его. Есть ли еще выход? Оказывается, есть – это смерть. Сомнения в возможности защиты ни на минуту не оставляют Нахимова. Но вот гибнет самый близкий из соратников Корнилов, и Нахимов преображается. Теперь больше никто никогда не услышит от него и намека о невозможности защиты Севастополя. Вдохновляя и одобряя, адмирал уже сделал свой страшный выбор. Теперь он спокоен душой. Он знает, что непременно, рано или поздно, ляжет подле своих товарищей. Теперь ему остается лишь до конца исполнить свой долг перед живыми и павшими.