Севастополь. История. Легенды. Предания

...Мыс Тешкли-Бурун на Мангупе – природный бастион: чтобы превратить этот длинный и узкий, со всех сторон ограниченный обрывами утес в крепость, достаточно было пересечь горный перешеек, соединяющий его с плато, оборонительным сооружением длиной 102 метра при толщине 3 метра. Оно состоит из двух куртин и расположенного посредине сильно выступающего вперед трехэтажного здания, которое называют то замком, то донжоном, то дворцом. Верхние этажи Донжона были жилыми и служили укрепленной резиденцией правителей Мангупа и его гарнизона; нижний полуподвал использовался как арсенал, а позднее как тюрьма. В период турецко-татарского господства, после 1475 года, дело обстояло именно так: здесь томились знатные пленники, захваченные татарами при набегах, а также послы. По свидетельству Н.М. Карамзина, в 1569 году сюда был заключен в темницу московский посол Афанасий Нагой; с 1572 по 1577 год находился в плену Василий Грязной. По внешнему фасаду башни-донжона вместо окон располагались узкие бойницы-амбразуры; внутренний фасад носил более дворцовый характер благодаря окнам, обрамленным прекрасными резными наличниками в традициях малоазийской архитектуры, и парадному входу. Турки, обосновавшиеся в основном на территории цитадели, частично реконструировали ее, прежде всего с учетом возможностей использования огнестрельного оружия, но вряд ли что изменили в ее архитектуре. В частности, и Мартин Броневский в XVI веке, и турецкий путешественник Эвлия Челеби в XVII веке видели над воротами цитадели греческую надпись, что подтверждает ее происхождение в эпоху расцвета Феодоро. Согласно другой надписи 1363 года сообщается, что стены Феодоро «восстановлены» и сооружены «башни верхнего города почтенной Пойки», вероятно, цитадели, имевшей особое, отличное от города название, что нередко случалось в средневековых городах. «Верхним замком» назвал ее и Мартин Броневский, польский посол к татарскому хану, посетивший эти места в середине XVI века и оставивший первое описание цитадели и города. «Город Манкопия, – сообщает он, – лежит в горах и лесах, в некотором удалении от моря. Он имеет два замка, построенных на высокой и широкой скале; драгоценные греческие храмы и здания; несколько ручьев, стекающих со скалы, чистых и удивительных. По покорению же турками, через 18 лет, он выгорел почти до основания, как говорят греческие христиане. Вот почему и нет уже ничего привлекательного, кроме верхнего замка, имеющего отличные ворота, украшенные греческими надписями и многим мрамором, и высокий каменный дом. В этом доме, по варварской ярости ханов, иногда содержатся московские послы, с которыми жестоко поступают. Теперь там уцелела только греческая церковь Святого Константина и другая, весьма незначительная – Святого Георгия... В тех греческих церквах стены украшены изображениями и знаками власти тех царей и цариц, от крови которых они (князья. – В. Ш.), кажется, происходили». Князья Феодоро заключали брачные связи с различными владетельными домами, но особенно гордились они родством с императорским домом трапезундских Комнинов; не исключено и родство с Палеологами, чей герб – двуглавый орел – изображен на плитах с надписями князя Алексея. Но ведь двуглавый орел – это символ не только Византии, но и возрождавшейся России! Идентичность герба не может быть случайностью, – это символ единства! К тому же родство с византийскими императорами придавало князьям Феодоро необходимый авторитет для того, чтобы играть первенствующую роль в Крыму в соперничестве с генуэзцами – пришельцами с католического Запада.