Севастопольская хроника

Генерал Петров шел сюда от самого Каспия. Оборонительные бои на Тереке, а затем ожесточенные сражения на Кубани, где особенно тяжкими были бои на «голубой линии», безумная храбрость в штурме Новороссийска и неотступное, почти «на пятках противника» продвижение к Керченскому проливу через Тамань и, наконец, высадка десанта на Крым доказали, и при том блестяще, ошибочность сложившегося в генштабистских кругах мнения, что Петров – «генерал обороны».

Путь от Каспия до Крыма – свидетельство мастерства генерала как полководца наступательного стиля. Его войска пошли бы и дальше, но, к сожалению, погода (в мужестве и воинском мастерстве недостатка не было!) не позволила сразу после высадки десанта перебросить через пролив основные силы фронта и, не давая очухаться врагу, развивать наступление.

В течение всей каверзной зимы 1943/44 года Петрову пришлось расширять и укреплять плацдармы на крымской земле, с тем чтобы весной, когда успокоится пролив, обсохнет земля и расплывшиеся дороги станут проезжими, начать то самое наступление, которое, теряя порой терпение, ждала от него Ставка.

В марте сорок четвертого кончилась ненастная погода. Перестал ворчать пролив Керченский. На рыжих холмах Крыма высыпала нежная зелень. Поголубели воды Азовского моря. Все было готово к началу стремительного и всесокрушающего удара.

Начинать его должен был 4-й Украинский фронт, а дня через два в дело вступать предписывалось Приморской армии, и вот тут на Таманский полуостров неожиданно прибывает генерал армии Еременко, а Иван Ефимович Петров садится в самолет и отправляется в столицу, в распоряжение Ставки.

Мы ломали голову, чем вызвана эта замена. Ну, хорошо, рассуждали мы, Петров на весь зимний период застрял у Керчи, не мог продвинуться дальше. А разве в других местах такого не бывало! Задержка у Керчи – не причина. Пусть любой другой генерал попробовал бы взять Крым с Таманского полуострова, когда у десантных войск резервы и все снабжение – позади, за неспокойным проливом, а коммуникации под непрерывными ударами противника! Да ведь и история не сохранила нам ни одного поучительного примера, когда бы Крым был взят со стороны Тамани. Если посмотреть на карту, то полуостров похож на бутылку, горлышко которой приходится на Перекопский перешеек. И вот, когда наступающие войска принимаются «открывать» это горлышко, тогда и противник начинает эвакуацию своих войск из Восточного Крыма. Это, вероятно, знал и Генштаб. Значит, снятие с поста командующего вновь образованной вместо Северо-Кавказского фронта Отдельной Приморской армии генерала Петрова имело какую-то другую причину. Причина та (другая) действительно была, но мы, военные корреспонденты, в то время о ней лишь строили догадки.

Новому командующему генералу Еременко досталась не только готовая к наступлению, но и ожесточенная сидением у пролива армия. Сидение это длилось утомительно долго и в чрезвычайно неблагоприятных условиях: войскам, которые накапливались у пролива для переброски на крымскую землю, нужно было кроме боеприпасов, горючего, медикаментов, продуктов доставлять еще и воду – на Тамани ее не было.

И доставляли. Из Темрюка!

Немалая часть грузов перебрасывалась через пролив на крымскую землю десантным войскам.

Переправа через Керченский пролив – не прыжок через канаву. У пролива был свой характер, а у берегов Крыма не было причалов: не доходя до берега, катера стопорили ход, матросы прыгали в воду (это – в ноябре, декабре, январе, феврале и марте!) и, стоя по горло в воде, удерживали их за швартовые концы, пока другие носили на себе грузы, забирали раненых для доставки в Тамань.

Руки у матросов в кровавых трещинах, голоса сиплые от простуды.

Этого забыть нельзя! И армия и флот с нетерпением ждали того часа, когда наконец начнется наступление на Крым с севера! И вот час этот пробил! Когда войска 4-го Украинского фронта 10 апреля, преодолев Сиваш, вышли на просторы степного Крыма и стали угрожать Джанкою и Симферополю, немецкое командование начало оттягивать свои войска от Керченского пролива.

Этим не преминул воспользоваться генерал Еременко – Отдельная Приморская армия ринулась вперед и в тот же день на горе Митридат, на самом высоком месте Керчи, заполоскалось красное знамя.

Это была красивая и эффектная победа. Лавры ее достались генералу армии А. И. Еременко. Петрову же в течение пяти зимних месяцев, несмотря на неоднократные, тяжелые, с немалой кровью попытки, не удавалось поднять красный флаг над Керчью.

Художники прошлого писали полководцев в традиционной манере либо стоящими близ роскошного белого шатра, над которым колыхался штандарт полководца. Причем шатер этот был раскинут на высоком холме, у подножья которого в сизом пороховом дыму сшибались люди, кони. На некоторых картинах полководцев размещали у больших походных барабанов с расстеленными на них картами. Был еще и такой вариант: полководец на белом коне в окружении штабных офицеров, сверкающих золотом эполет и орденов, смотрел в телескопическую подзорную трубу.