Севастопольская страда (Часть 1)

- В Петербурге - да... А как решили Сент-Арно с Рагланом, мне неизвестно... Между нами, господа, - впрочем, это, может быть, и не секрет уже, - я ведь писал государю еще месяца два назад о своих взглядах на этот предмет... Может ли противник высадить десант в Крыму и где именно удобнее было бы ему высадиться, это я разобрал в своем письме, кажется, довольно подробно.

- И какое же место для высадки нашли вы наиболее возможным? - спросил Горчаков.

- А вы как бы думали?

- Гм... Может быть, Перекоп, чтобы сразу отрезать весь Крым? - не совсем решительно ответил Горчаков.

- Далеко! Туда они не пойдут-с! - оторвался от своей трубочки Нахимов. - Это далеко-с!

- Херсонес! - решительно сказал было Моллер, но тут же, как напроказивший мальчик, тревожно оглядел всех, особенно светлейшего, а Корнилов, разглядывая свой перстень на левой руке и будто думая вслух, проговорил медленно:

- Если уж ждать их, то где-нибудь тут - между Качей и Евпаторией.

- Совершенно верно, Владимир Алексеич! Так именно я и писал, - кивнул Меншиков. - Я пересмотрел все возможные пункты высадки: Перекоп и даже Феодосию, Керчь, - и пришел к выводу, что или в самой Евпатории, или южнее... И просил усилить меня хотя бы вдвое. Но-о... мне предложено было усилить моими войсками генерала Хомутова, и туда, к нему, на Северный Кавказ, все гонят подкрепления и пушки. Значит, есть какие-то основания для этого, нам с вами неизвестные.

- Да-с, наступает сентябрь, месяц равноденствия, - выбил и спрятал свою трубочку Нахимов. - Они еще незнакомы с нашим Черным морем, так вот-с - пусть познакомятся.

- В сорок восьмом году, при покойном Лазареве, помните, какая буря была у берегов кавказских? Вот так и теперь может случиться, - сказал Станюкович. - Вот тогда им и будет десант! У нас тогда три судна погибло, у них может быть гораздо больше потерь!

- Не пойдут они на Кавказ! - вдруг громко и решительно заявил Моллер, и все посмотрели на "Ветреную блондинку" ожидающе и молча, но Моллер был напыщен, красен и только вращал глазами.

- Почему не пойдут? - спросил, наконец, Корнилов.

- Потому что они ведь не круглые же дураки, - вот почему! - "Ветреная блондинка" стал воинственно барабанить мясистыми пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидел.

- Они, конечно, люди неглупые, - улыбнулся Меншиков, - но что войну ведут они непостижимо глупо, кто же будет против этого возражать?

Между тем как в кабинете успокаивали самих себя те, кто привычно считался мозгом и волей Севастополя, дамы в зале и других комнатах собрания чувствовали уже себя успокоенными прочно. Опьяненные музыкой и дозволенной в обществе близостью молодых, здоровых, веселых, остроумных, воспитанных, а главное совершенно посторонних мужчин, с которыми можно за эти несколько часов натанцеваться, игриво наговориться и нафлиртоваться вволю, отнюдь не давая определенных надежд на большую близость, но в то же время и не лишая никого этих надежд, молодые и средних лет дамы, а также девицы, весьма немногочисленные, впрочем, в этом городе неисчерпаемого запаса женихов, к половине первого вошли в пределы вполне счастливой беспечности.

Буфет работал вовсю.

Презрительно относившийся к Меншикову генерал-лейтенант Кирьяков в кружке удачно подобранных контр-адмиралов и капитанов 1-го ранга, а также одного из своих бригадных - генерал-майора Гогинова, пил крепкий портер, в изобилии заготовленный хозяйственным поручиком Вержиковским, и то рассказывал сам, то, раскатисто хохоча, выслушивал от собеседников несколько пожилые, но все же казавшиеся после нескольких бутылок портера не лишенными еще пикантности анекдоты.

Десертному винограду и душистым зеленомясым дыням была оказана должная честь. В избытке чувств роскошнотелая хозяйка бала распорядилась умеренно угостить и музыкантов, и когда подкрепившиеся музыканты с новой энергией взялись за свои валторны, фаготы и кларнеты и завихрилась мазурка, в собрание вошел лейтенант, одетый так, как полагалось для вахтенных офицеров, и спросил полковника Веревкина, не здесь ли начальник штаба флота.

- Адмирал Корнилов здесь, - ответил Веревкин, - только... я не знаю, будет ли это удобно...

- Получена на телеграфной станции очень важная депеша, - строго сказал вахтенный.

- Да, если важная депеша, - конечно... Как о вас доложить?

- Лейтенант Стеценко.

Через минуту Веревкин сам ввел лейтенанта в кабинет и вышел, плотно затворив за собою дверь.

Стеценко, мгновенно оглядев находившихся в кабинете и сделав два шага в направлении Меншикова, четко стукнул каблуком о каблук и сказал тоном рапорта:

- Ваша светлость, только что получена на телеграфной станции депеша о движении неприятельского флота.

И удивленному князю протянул форменный, синего цвета бланк, в который вписывалось переданное семафорами.

Лорнет, вынутый Меншиковым из бокового кармана кителя, заметно дрогнул в его крупной руке, когда он приставлял его к глазам, чтобы прочитать депешу. Он прочитал ее два или три раза, - так показалось остальным, сидевшим в кабинете; наконец, он сказал глухо, отнимая лорнет от глаз: