Севастопольские письма и воспоминания

Зимою, относительно, транспорты были сноснее для больных, когда они снабжались достаточно теплой одеждой и обувью. Смертность между транспортированными зимою была вообще незначительная; правда, в это время и не перевозились далеко тяжело раненые; правда также, что зимою случалось и отморожение ног, но нужно заметить, что в то время в Перекопе, откуда транспорты направлялись далее, господствовал тиф, причинявший и на месте омертвение нижних конечностей. Следя за нашими дальними транспортами, я пришел к убеждению, что у нас необходимо учредить в военное время врачебно-транспортную команду, состоящую из врачей, фельдшеров и сестер. Обязанности в транспортах имеют много особенностей, и не все врачи способны их исполнить.

Для этого требуется и специальная опытность, и самостоятельность в действиях. Если главные врачи назначают,- как это обыкновенно случалось в Крыму,- без разбора или по очереди каждого ординатора из госпиталя в транспорт, то являются два главных неудобства: 1) врач не знает больных, с которыми он идет в транспорт; он их мало узнает и во время транспорта, а между тем 2) отрывается от своих госпитальных пациентов и лишается возможности изучить хорошо конституцию госпиталя, в котором действует. Нередко во время транспортов случаются значительные перемены в состоянии больного; если транспортный врач его прежде не знал, да к тому же еще и не привык вовсе к самостоятельной деятельности (когда он, например, попал в госпиталь, не кончив курс в университете), то он поневоле должен будет положиться на фельдшера, а при кровотечениях, судорогах, сотрясательных ознобах, которые случаются у транспортируемых,- это плохое дело. Сверх того, присмотр за порядком и дисциплиной во время больших и дальних транспортов - дело также важное, требующее и опытности, и распорядительности, которою обладает не всякий.

Если бы и смертность, и число ампутаций уменьшилось, государство было бы вдвое вознаграждено за расходы. Ампутированные, когда они остаются в живых, также стоят государству немало; оно их содержит на свой счет или дает им пожизненные пенсии. Я слыхал и у нас жалобы на это. Бильгер отвергал ампутации в войне, как некоторые уверяют, из расчета. Он имел об этом секретное предписание Фридриха II (Отсюда заимствовали фашисты во время войны 1941-1945гг. систему сознательного умерщвления тяжело раненых, своих и чужих, для уменьшения расходов на помощь инвалидам.).

В Крымскую войну было также сделано несколько попыток с распределением раненых по деревням, хотя и не в большом размере. Немецкие колонисты вызвались взять до 2000 раненых на свое попечение, и их отправляли в новороссийские степные колонии из госпиталей в немецких больших фурах. Между ними было довольно и ампутированных, и резецированных, и с гноящимися худыми ранами, и гектиков. (Гектик - больной, страдающий лихорадкой при длительных нагноительных процессах.).

Транспорты сопровождались врачами; судя по известиям, не было ни одного несчастного случая между ранеными, и зараза не распространялась между колонистами. В конце же войны, напротив, тиф заносился не однажды в села и городки при ночлегах транспортами из госпиталей, где он уже господствовал во всей силе. Итак, не распределение свежих раненых по домам жителей, а, напротив, скопление их в госпиталях служит источником распространения зараз между обывателями.

Солдаты из всех классов народа еще лучше других переносят госпитальную жизнь. Казарменная жизнь делает их менее чувствительными к вредному влиянию госпитального воздуха. Солдат в госпитале не выходит из своего элемента; он там в обществе своих товарищей; а в своем полковом лазарете он, как в семействе, и потому идет неохотно в общий, большой госпиталь. Крестьянин, попавший в больницу, гораздо несчастнее его; он не привык жить в больших пространных зданиях и, лежа с чужими, чувствует себя, как рыба, попавшая прямо из воды на кухню, в совершенно другом элементе. Но и на солдата долгое пребывание в лазарете действует убийственно, особливо если он принес уже с собою из казарм, траншей и подземных мин зачатки худосочии. Переселение в деревню и на него действует благодетельно.

При моем осмотре госпитальных палаток, в которые были свезены раненые после сражения при Черной речке, меня поразила свежесть людей и хороший вид всех ран. Я осматривал их спустя несколько недель после битвы. Палатки были расположены на Бельбеке (верстах в 10 от Севастополя). Я нашел многие пулевые сложные переломы верхних конечностей уже сращенными, хотя, кроме самых простых повязок, ничего другого не употреблялось при лечении; некоторые из этих переломов вовсе не были диагностицированы при приеме; шин, лубков и неподвижных повязок почти вовсе не накладывали. Из нескольких сотен раненых я у немногих нашел поверхностные и ограниченные гнойные затеки. Если я сравню участь этих больных с той, которая досталась в удел их товарищей, перевезенных с поля сражения в городские полевые лазареты, то нельзя не пожалеть о последних, которые страдали и пиэмиями, и рожами, и затеками.