Севастопольские письма и воспоминания

Какая надобность, в самом деле, сортировать сотню или две раненых, имея до 10 врачей под рукой? Тут должно оказывать тотчас же помощь всем нуждающимся в хирургических пособиях, а 8 января 1855,- можно утверждать положительно,- в Дворянское собрание не могло быть принесено таких раненых более 50-60; в Дворянском собрании нельзя было поместить более 150 коек, а на Северную сторону, я положительно уверяю, в течение всего января 1855 г. не было разом доставляемо более 10-20 свежих раненых. Если бы было тогда более 100-200, куда же бы они могли деваться, после сортировки? В Морской госпиталь из Дворянского собрания не отсылались раненые, да по недостатку в транспортных средствах их и нельзя было тотчас отсылать.

Итак, я утверждаю, что ни в одной вылазке, в январе месяце 1855, не представлялось никакой надобности терять время на сортировку, тем более, что в эту эпоху осады в Дворянском собрании было скорее избыток, чем недостаток во врачах, искавших операций, а в случае недостатка их можно было пригласить от нас, с Северной стороны. Если же, наконец, кому-нибудь из 2-х тогдашних директоров перевязочного пункта в Дворянском собрании (г. Рождественскому и Гюббенету) и пришла мысль сортировать больных, то ее все-таки нельзя бы было исполнить в то время, и эта мера, как бы она проста ни казалась, осталась бы одним благочестивым желанием.

Для сортирования раненых на 4 или 5 категорий, кроме значительного числа раненых, необходимы еще 3 условия: значительное число вспомогательного материала, средства для транспортировки и достаточное помещение вблизи перевязочного пункта. Но куда бы положили гг. директора перевязочного пункта в Дворянском собрании разделенных на категории раненых, если бы их было более 200? Транспортировать, тотчас же, через бухту тогда было нельзя, а в самом Севастополе не было еще никаких размещений ни для безнадежных, ни для гангренозных!

Может быть, гг. директора, действительно, отделили назначенных к ампутациям и ампутированных в одну залу от других раненых; но неужели же можно это назвать сортировкою и сравнивать с тем, что происходило при мне, в Дворянском собрании, начиная со второй бомбардировки на Святой неделе и в последовавшие за тем сильные вылазки?

Не может быть, чтобы автор брошюры не знал или забыл, как трудно было мне ввести сортировку с первого разу, - ведь первая, и не совсем удачная, попытка была сделана мною на его же раненых после вылазки у Камчатского редута, когда он не знал, куда с ними деваться.

Но не этою попыткою и не сразу я достиг водворения порядка в Дворянском собрании. В первые 2 дня второй бомбардировки беспорядка все еще было много на моем перевязочном пункте, пока, наконец, я достиг полного распределения всех раненых, и это случилось только тогда, когда я получил, по приказанию кн. Васильчикова, в мое распоряжение до 5 значительных помещений: очищенную Николаевскую казарму, офицерский дом, дом Гущина и т. п., когда я сам очистил, на время, зараженное Дворянское собрание, получил носильщиков и служителей и, сверх того, к тому же времени были учреждены правильные транспорты на пароходах через бухту; прибыли сестры Крестовоздвиженской общины, и прикомандированы были к перевязочному пункту врачи из полков.

Неужели же все это забыто очевидцами? - Неужели кто поверит, чтобы лицу, не совсем опытному в военной хирургии, не имевшему дела с ранеными, недавно прибывшему на перевязочный пункт (которым оно и не заведывало самостоятельно), вдруг, в один день, именно 8 января 1855г., без всякой необходимости и без всяких средств удалось найти и ввести в употребление одну из трудных врачебно-административных мер, а потом, не сообщив о ней никому, забыть ее и не применить при необходимом случае, на деле? Мало того, кто поверит, что это же самое лицо и потом уже, после того как сортировка в Дворянском собрании ежедневно мною применялась, именно 26 мая 1855 г., опять-таки не могло применить ее на деле, как скоро раненые скопились в одном месте и в значительном количестве? В доказательство этого привожу слова самой брошюры. "Еще более,- пишет сам автор,- сортировка не могла быть соблюдена 26 мая (7 июня), когда давка и теснота были так значительны, что пришлось, лишь бы только уменьшить хаос, отправить узнанные (и я наверно знаю, что и неузнанные) переломы без повязок на Северную сторону" (стр. 80).

Можно ли после таких признаний считать сортировку детищем собственного опыта или собственной фантазии и рекомендовать ее, как автор это сделал, в своих "Медицинских очерках" ?