Севастопольские записки

Ставка Верховного Главнокомандования, получив донесение о тревожном положении, сложившемся у Севастополя, приказала Закавказскому фронту срочно оказать помощь защитникам города. А командующему Севастопольским оборонительным районом вице-адмиралу Октябрьскому немедленно возвратиться в Севастополь с Северного Кавказа, где он участвовал в разработке операции по высадке десанта на Керченский полуостров.

Выполняя этот приказ Ставки, Закавказский фронт направил к нам 79-ю особую стрелковую курсантскую бригаду. Одновременно в портах на Кавказском побережье грузилась 345-я стрелковая дивизия под командованием подполковника Н. О. Гузя.

79-я бригада, которой командовал полковник А. С. Потапов, знакомый нам по боям под Одессой, 21 декабря под вечер прибыла в Севастополь на кораблях под флагом Октябрьского. Ее встречал сам командарм. Он прямо у пирса познакомил командира бригады с обстановкой, и с утра 22 декабря она пошла в контратаку на Камышловском направлении.

Сложность ввода в бой только что прибывшей бригады, не имевшей времени для рекогносцировки, понимали все. Поэтому командарм приказал командиру армейского артиллерийского полка Богданову выделить офицеров-проводников для вывода ее на исходные рубежи, а Потапову дал указание увязывать свои действия с чапаевцами. Одновременно начальник артиллерии армии полковник Рыжи получил распоряжение об артиллерийском обеспечении контрудара.

Во взаимодействии с чапаевцами бригада сломила наступательный порыв немцев на этом направлении. Но противник переместил центр удара на 4-й сектор и вновь вклинился в оборону. Чтобы избежать окружения левофланговой группировки сектора, необходимо было вновь отводить войска.

Об этом доложили начальнику штаба армии Крылову, а он в свою очередь — командарму. Петров сказал, что с утра сам поедет на место, чтобы лично проверить создавшееся положение.

Убеждаться лично — хорошая черта, особенно для крупного начальника. Ведь можно, отгородившись от подчиненных и полагаясь только на доклады своих помощников, допустить серьезные промахи. А промахи на войне — это ничем не оправданные жертвы, бесцельно загубленные жизни. Часов в шесть утра командарм приказал мне немедленно выехать на Северную сторону, встретить подходившие на транспортах части 345-й дивизии, которой командует подполковник Н. О. Гузь, сосредоточить их в Инкермане и принять меры для подготовки к активным действиям.

Дождливое утро не давало возможности развернуться вражеской авиации.

Прибывший с первым транспортом командир дивизии тут же на пристани был ознакомлен с обстановкой и, не ожидая окончания разгрузки, выехал на рекогносцировку и для встречи с командармом. Руководил выгрузкой частей дивизии и сосредоточением их на исходной позиции начальник штаба полковник И. Ф. Хомич.

И Гузь и Хомич произвели прекрасное впечатление своей деловитостью. Чувствовалось, что оба они энергичны, обладают достаточной силой воли, хорошо держат в руках управление. Да и все командиры, весь личный состав дивизии отличались подтянутостью, дисциплиной. Словом, дивизия представляла слаженный, хорошо подготовленный войсковой организм. Вот только, как она покажет себя в бою?

О своем первом впечатлении я рассказал Крылову, когда информировал его о ходе выгрузки.

Уезжая утром встречать дивизию, я не знал, что произошло на фронте в утренние часы. Не знал этого и Иван Ефимович, когда приказывал сосредоточить дивизию в районе Инкермана. Командарм предполагал, что, выгрузившись, дивизия будет собрана в кулак для контрудара. Но события опередили эти расчеты Время не терпело промедления, возникла необходимость частям дивизии, выгрузившимся первыми, немедленно занимать рубеж обороны между 79-й бригадой и 4-м сектором, чтобы закрыть образовавшуюся здесь брешь. Остальные части дивизии во взаимодействии с 79-й бригадой и правым флангом 4-го сектора 28 декабря должны были перейти в наступление. Но враг начал атаку раньше нас.

Продолжая атаки, он нес огромные потери. Но, несмотря на это, командующий 11-й немецкой армией Манштейн продолжал бросать новые и новые резервы, пытаясь прорваться к Северной бухте.

Это были критические дни обороны…

Уверенность гитлеровцев в том, что им удастся захватить город, была настолько велика, что в рядах наступающих шла уже сформированная комендантская команда во главе с назначенным Манштейном комендантом Севастополя. Мы узнали об этом со слов самого коменданта, захваченного в плен при одной из контратак.

Показаниям пленных не всегда можно верить. Но на этот раз они. очевидно, не льстили нам и не лгали, единодушно заявляя, что такого сопротивления, как здесь, у Севастополя, они еще не встречали за все время войны. Действительно, как ни тяжелы были бои, никто у нас не поддавался унынию. Пленные также подтвердили, что наши данные об огромных потерях, которые несет враг, соответствуют действительности.