Севастопольские записки

Ночью дежурю в штабе. В 4.00 обзваниваю дежурных по секторам и дивизиям, уточняю обстановку, делаю заметки для утреннего доклада.

На стороне противника не видно и не слышно никаких приготовлений к наступлению.

Мы уже настолько изучили немцев, что с ночи можем определить их замыслы на день. И теперь со спокойной совестью могу докладывать командарму и начальнику штаба, что сегодня враг активных действий вести не будет.

Перед рассветом вышел на свежий воздух. Забрезжила заря. Утренний свежий ветерок приятно освежает голову, уставшую от бесчисленных телефонных звонков. И тихо-тихо. Только мерный шаг часового у входа нарушает эту тишину.

После завтрака пришел начальник разведотдела полковник Потапов, усталый, лицо осунулось, посерело: язва желудка по-прежнему не дает покоя. У него новости: немцы с Керченского полуострова движутся к нам, они уже на подходе к Симферополю.

29 мая с семи часов утра авиация противника тремя группами, по тридцать самолетов в каждой, начала бомбардировку и продолжала ее в течение всего дня. Одна группа сбрасывала бомбы на город, вторая — на участок фронта, перекрывавший ялтинскую дорогу, третья — на шоссе Бельбек — Севастополь и прилегающую к нему местность.

Бомбежка шла непрерывно. Не успевала одна группа отбомбиться, как ее сменяла другая. Выстроятся в круг и один за другим сбрасывают бомбы. Весь груз каждый самолет сбрасывал в два приема. От дыма разрывов, пожаров и пыли солнце потускнело, заволоклось пеленой.

Если на город бомбы сыпались в беспорядке, то на фронте ясно обозначалась полоса бомбометания. Ширина полосы два-три километра. Замысел противника понятен: он начал авиационную подготовку.

Зенитки не умолкают. За день совершено двенадцать-тринадцать залетов, в общей сложности свыше тысячи самолето-вылетов, сброшено до десяти тысяч бомб.

Весь день мы ждали атаки, но ее не было. Действовала только авиация.

Наши оборонительные позиции пострадали не очень сильно. Наблюдая бомбежку, мы думали, что первая линия под Камарами и под Бельбеком уничтожена. Но каково было удивление, когда узнали, что только несколько бомб упало в траншеи. Потери в людях незначительны. Бойцы сами, без напоминаний, быстро исправили повреждения и были готовы к отражению атак.

Значительно больше пострадал город, тылы дивизий и полков, расположенные на его окраинах. Общие потери — до 200 человек, примерно столько же лошадей, кое-где разбиты кухни и продовольственные склады.

Город горел. Многие улицы превращены в руины. Среди населения есть жертвы.

По всей видимости, у авиации противника в Керчи «работы» больше нет, и она переключилась на нас. По примерным подсчетам, в налете принимал участие авиационный корпус.

На Херсонес не было сброшено ни одной бомбы, а у старого командного пункта много воронок. Хорошо, что мы вовремя ушли с него.

Наша связь кое-где прервана. Связисты спешно восстанавливают ее.

Работники штаба разъехались в дивизии и полки выяснять, насколько врагу удалось нарушить нашу боевую готовность. Донесения успокоительные.

Выехал и я в 514-й полк подполковника И. Ф. Устинова, занимающего оборону между Камарами и Итальянским кладбищем. Вместе с командиром полка прошли по первой траншее до деревни Камары. Бойцы показывали места прямых попаданий. Они восстанавливали траншеи и пулеметные гнезда, чтобы встретить врага. Оборона не была нарушена.

Почему же немцы после бомбежки не атаковали, почему молчала их артиллерия?

Что покажет утро? Чем начнется оно — артиллерийской подготовкой и атакой?

Иван Ефимович и Николай Иванович после объезда частей, находящихся в полосе бомбометания, распорядились, чтобы все остальные командиры дивизий доложили о сложившейся обстановке. Всюду тихо. Нет и намека на подготовку к штурму.

Авиационный массированный налег длился целые день, и после него — никаких действий. Это что — один из способов устрашения? Но нас не испугать авиационными ударами. Пройти к нам можно только по трупам атакующих. Мы не слабонервные.

А Севастополь в огне. Тяжело и больно смотреть на зарево горящего города темной ночью. Ведь там — люди, наши друзья, самоотверженные помощники. Там дети.

Наша авиация бессильна что-либо сделать против массы самолетов. Зенитная артиллерия — тоже. Подобного воздушного нападения не было ни разу за всю оборону города. Даже в дни штурмов появлялось по двадцать-тридцать самолетов один-два раза в день.

30 мая на рассвете атаки не было. Молчит и артиллерия. Ждем, что будет дальше.

В семь утра над нами вновь появляется воздушная армада. Она разбивается на три группы, и начинается бомбежка тех же районов, что и вчера. Разрывы за разрывами. Группы самолетов сменяются одна за другой, как на параде. Горит все, что может гореть. Рушатся дома, улицы завалены. Через город проезда почти нет. Тушить нечем, да и бесполезно.

Бомбежка нашего переднего края идет на тех же участках фронта, что и вчера. Немцы, очевидно, решили уничтожить все живое, что есть у нас.