Север

– Я ведь уже говорила тебе, что батя все-таки сумел сделать переносную радиостанцию, раскурочив аппаратуру лодки. Продукты заканчивались, монстры совсем обнаглели – шипастые недавно и сюда, вниз, пробрались, да здесь и свои тут завелись, зубастые. В общем, самим нам тут было долго не протянуть, это понятно. Мы уже думали, чтобы поехать искать людей наудачу, но батя стал в последнее время сдавать, он бы не выдержал. Вот он и решил отправить радиограмму, а для этого вынес передатчик наружу. Собирался подключить его к антенне в штабе. Назад он не вернулся… Но раз мое имя знал твой «небесный дух», значит, у бати все получилось! Он ведь человек военный, наверняка четко доложил, кто именно, где и в каком состоянии находится. А в Полярных Зорях, видимо, был вертолет, на котором спасатель сюда и отправился. И, скорее всего, потерпел крушение. Он был ранен?

– Ноги не двигались. Хребет, наверное, сломал.

– Вот! А ты говоришь – дух!..

– Я думал, он только облик такой принял… Погоди! Но он ведь мне сам сказал, что он дух. Что это его мне повеление – найти тебя и спасти!

– Так ты ведь, наверное, молиться там на него принялся, вот он и решил, что только время потеряет, пока будет тебя переубеждать. Если он и впрямь позвоночник сломал, ему не до того было. Он хоть жив был, когда ты уезжал?

– Похож был на мертвого. Но я ведь думал, что он только личину сбросил…

– Я тебя не виню. Просто теперь все понятно стало. Так?

Нанас немного помедлил и все же признался:

– Не совсем. Про эту… радиограмму мне все-таки не очень понятно. Ты тогда… рассердилась, сказала, что я дуркую, тупым меня назвала… А я ведь и правда подумал, что это собаку так зовут. Кто же еще может добежать так далеко? Передатчик… антенна… тоже непонятно.

Надя покраснела и опустила глаза.

– Извини. Это я дурковала, а не ты… А про радио долго объяснять, и без некоторых знаний ты и правда не поймешь. Поэтому просто поверь мне на слово, что есть такие устройства, с помощью которых можно передавать слова на большие расстояния.

– Передавать? Потому и «передатчик»?

– Именно. Батя здесь сказал, а в Полярных Зорях его услышали.

– Почему тогда я не слышал, если крик был таким громким?

– Не было никакого крика. И без специального устройства – приемника – его услышать нельзя.

– Ага… – поскреб в рыжем затылке Нанас. – Теперь понятно. Но разве люди это могут? Наверняка это сделали и дали людям духи…

– Вижу, тебе со своими духами так просто не расстаться, – вздохнула Надя. – Ну да ладно. Главное, что понял. Больше вопросов нет? Понравилась сказка?

– Есть! – возмущенно воскликнул Нанас. – Еще и сколько! Твоя сказка хорошая, но очень уж непонятная.

– Так нечестно, – хлопнула по столу ладонью девушка. – Я на твои вопросы отвечаю, а ты мне еще ничего о себе не рассказал. А я ведь спрашивала. Так что давай, рассказывай теперь ты, пусть у меня хоть немного язык отдохнет. А потом и на боковую пора, завтра нужно пораньше встать.

– Ну… А что обо мне?.. – растерялся Нанас.

– Все. Кто ты, откуда, что это за сыйт у вас, почему вы там оказались… Кто такой этот Силадан и почему он на тебя взъелся? Ты ведь из-за него убежал?.. В общем, рассказывай все, но не затягивай – покороче, самое главное.

– Ага, я легохонько!.. *

– Вот-вот, – зевнула Надя, – легохонько. А то я усну сейчас.

Нанас и рассказал. Особо «легохонько» не получилось – девушка заинтересовалась, забыла про сон и стала забрасывать его вопросами. Нанасу это было только в радость – и он говорил, говорил, говорил…

Но усталость взяла свое. Когда Надя привела его в какое-то крохотное, сразу напомнившее родную вежу помещение и показала лежанку, он рухнул, словно подкошенный, и, не успев ничего рассмотреть, провалился в сон.

Глава 21 СБОРЫ

Проснулся Нанас сам, в полной темноте, и не сразу вспомнил, где он, что с ним и почему ничего не видно. Но память вернулась быстро, а вместе с ней пришло и незнакомое прежде чувство какого-то необъяснимого счастья. Казалось бы, ничего особо хорошего в его положении не было – предстоял трудный, полный смертельных опасностей путь, в голове творился сплошной кавардак от услышанного и увиденного вчера, терзала тревога за Сейда; ныли ушибы и раны, – а он все равно ощущал себя счастливым. Странно. Очень и очень странно.

Дверь отворилась, когда он начал подниматься с лежанки. Сердце застучало, словно бросившийся вскачь олень.

– Эй! Рыжий саам! Подъем! – послышался Надин голос.

– Ага! – расцвел Нанас.

Он поднялся и вышел. Надя удивленно заморгала:

– Быстро же ты оделся!..

– Я и не раздевался… А что, надо было?

– Дика-а-арь… – сокрушенно выдохнула девушка. – И откуда ты на мою голову свалился?

– Надя… – потупился Нанас. – Ты… это… Ты мне говори, что нужно делать. Тебя, вон, батя учил, а меня кто? Ну, мама, конечно. Но у нас ведь все по-другому было, и…

– Ладно, ладно, – схватила его за руку Надя, – я все понимаю, а сейчас просто шучу! И учить я тебя обязательно буду, но ты и сам спрашивай, не стесняйся. А на меня не обижайся, ладно? Я ведь, по сути, тоже дикарка. Ты хоть среди людей жил, а я, кроме бати, вообще никого не видела.