Север

Из домов-колодцев начали вылезать местные мутанты. Не решаясь приближаться к большому рейду, он столпились в стороне, зато местные девки на «роскошь» слетелись толпой в количестве шесть штук. На Севере с двух сторон повисли две грудастые близняшки, все было бы у них хорошо и даже симпатично, если бы не то, что у каждой имелось по три глаза: два, где и надо, а третий, выпученный и страшный, посреди лба. Как мутантки ни старались спрятать их под челками, те все равно выглядывали.

Больше всех повезло Жабе, им, то есть его кувшином, заинтересовалась богатая на достоинства дама, хотя ее вызывающая многогрудость больше подошла бы многорукому Йогоро. Четыре крупные груди были затянуты в кожаный корсет, а две маленькие на животе остались неприкрытыми.

— Че как? — начал подбивать клинья Йогоро, проявив себя опытным ухажером, потому что местная красавица тут же заулыбалась и погладила его по плечу, с интересом поглядывая на четыре руки.

Дрыга подпрыгнул на месте, топнул, и девки отскочили от гостей.

— А ну отвалили, лахудры. — Он повертел вилку и нож, протянутые Скю, и нахмурился. — Не-е-е, роскошь — это к шаманам. Мы тут народ простой, нам бы выжить. Есть че, кроме роскоши?

— Так вот же нож, железный! — настаивал Скю.

— Он тупой. Знаю я такие ножи, это чтобы жрать, а не охотиться. — Он запрокинул голову и прокричал дозорным: — Прикиньте, жрать ножом!

— А чо, удобно! — хохотнул Жаба. — Вон у Дрыги зубов совсем нет. А так покромсает на кусочки и жевать не надо!

Захохотал, захрюкал Клюв на вышке и посоветовал:

— Вы свое барахло в лавке обменяйте на имперские деньги! Там завсегда такому рады!

— Короче, как монет добудете, приходите в харчевню. Чтоб всех накормить от пуза — двадцать серебряков возьму. — Дрыга припечатал пятерней спину Севера, похлопал его, постучал. — Н-да. Видать, ты и впрямь железный.

Дрыга махнул своим мутантам и попрыгал к поселению, а Скю повел Севера к лавке, следом потащились остальные из рейда Гекко, громыхая рюкзаками. Мутанты Мертвого Глаза остались ждать у ворот.

За богачами с «роскошью» шли женщины, хвалили мутантов, подбадривали их, потрясали прелестями. Сахарок отстал, выбрав себе многогрудую и показывая ей добычу. Йогоро смотрел на это с ухмылкой, видимо, уверенный, что мутанту, падкому на сладкое, ничего не светит. Жаба тоже осмелел и обнял трехглазую близняшку, которая, хватая его то за руку, то за задницу, то за живот, нашептывала:

— Какой ты сильный, милый!

Лавки находились в самом конце поселения друг напротив дружки и представляли собой выбитый в камне подвал, куда надо было, пригибаясь, спускаться по каменной лестнице, протиснувшись через люк.

Жаба указал на ту, что справа:

— Там, кароч, Бубон, редкий гад, а там, слева, Паук. Кароч, к Пауку сперва, скажи, Скю?

Перекошенный пожал плечами:

— Ну да, к Пауку.

Север переводил взгляд с одного подопечного на другого и думал о том, что Йогоро, который в Пустошах хорохорился и верховодил, здесь притих, а на первый план вышел более мозговитый Скю. Перекошенный уже направился к спуску в лавку, когда окрестности огласил визг, и из-за круглой хижины выскочило облезлое существо размером с собаку, а за ним, развив нереальную скорость, рванул Зэ с самодельной дубиной, не обращая внимания на крики преследующего его Дрыги.

— Падла, не тронь котика! — голосил Дрыга, скачущий за нюхачом.

С жутким мявом существо бросилось на Севера, вытаращив все восемь глаз, и заелозило острыми когтями по груди, располосовав рубаху, снятую с убитого Мертвого Глаза. Север инстинктивно отбросил существо, и оно, вереща и растопырив лапы, полетело на круглую хижину, где сгруппировалось, приземляясь на крышу. Зэ устремился было за ним, но Йогоро схватил его за шкирку.

— А ну стоять! Ничего здесь жрать нельзя. Тут все чужое!

Трехглазая дева оттолкнула прикипевшего к ней Жабу и, едва не затоптав Йогоро, которого обхаживала лысенькая толстушка, бросилась спасать животное:

— Пушинка! Маленькая моя! Иди к мамочке!

Существо затихло и охотно пошло на ручки. Оно было покрыто роговыми наростами, между которыми пробивались пучки пегой шерсти, иглы зубов имели длину с палец, а лезвия когтей поблескивали металлом. Если бы это не прозвучало вслух, Лука ни за что не опознал бы котика в оскаленном монстре, издающем урчание голодного зомби. Изо рта его капнула слюна и, достигнув земли, взвилась желтоватым дымком.

— Тьфу, отрыжка Двурогого, — Скю сплюнул себе под ноги и начал спуск, Север пошел за ним.

Лавка представляла собой низкое помещение-коробочку локтей десять в ширину и пять в высоту. На стенах пылились пучки трав, украшения из стекла, куски фарфора, лампы, фонарики, медные подсвечники, подносы. На каменном прилавке, за которым никого не было, лежали более ценные вещи: видавший виды арбалет, старинные ножны, ножи, стрелы, арбалетные болты.

Скю схватился за шнурок, позвонил в колокольчик, и над столешницей образовалось носатое существо. Казалось, все его лицо состоит из носа. Поправив очочки узловатыми пальцами с желтыми когтями, мутант проговорил: