Север и Юг

Мистер Торнтон был раздражен, увидев Маргарет в доме Хиггинса. Его сердце было способно к состраданию, вопреки мнению Николаса, но мужская гордость не позволяла ему открыто проявлять доброту. Он хранил ее за каменными стенами, ревниво отражая каждую попытку посягнуть на потаенные уголки его души. С одной стороны, он боялся показывать свою мягкосердечность, с другой – желал, чтобы люди считали его справедливым. Он чувствовал, что был излишне черств, презрительно выслушав человека, который с покорным терпением ждал встречи с ним более пяти часов. Тот факт, что позже этот человек разговаривал с ним непочтительно, не обидел мистера Торнтона. Наоборот, ему понравилась дерзость рабочего. В конечном счете он прогнал его – возможно, из-за плохого настроения. Но, узнав о пятичасовом ожидании, мистер Торнтон был тронут. У него не имелось свободных пяти часов. Тем не менее он отвлекся на какое-то время от своих обязанностей, включавших интеллектуальный и физический труд, и проверил, насколько правдивой была история Хиггинса. Удивительно, но смутьян не обманул его. И эта правда, словно по какому-то волшебству, пробила броню и проникла в его сердце. Терпение человека и удивительная щедрость души (а мистеру Торнтону успели доложить о ссоре между Бушером и Хиггинсом) заставили его забыть былые рассуждения о справедливости. Ведомый божественным побуждением, он пришел сообщить Хиггинсу, что тот будет принят на работу.

Увидев здесь Маргарет и услышав ее последние слова, он был весьма раздосадован. Мистер Торнтон понял, что она и была той девушкой, которая посоветовала Хиггинсу прийти к нему. Раньше он боялся допускать такую мысль и убеждал себя, что помогает рабочему по велению своего сердца.

– Значит, эта леди и является той девушкой, о которой вы говорили? – спросил он возмущенно. – Могли бы сразу сказать, кто она такая.

– И тогда вы не отзывались бы о ней так презрительно? Если бы миссис Торнтон узнала, что вы считаете женщин корнем всех бед, она велела бы вам прикусить язык, чтобы больше не слышать ничего подобного.

– Значит, вы передали мой ответ мисс Хейл?

– Конечно, передал. Хотя, возможно, другими словами. Я сказал ей, что отныне она не должна вмешиваться в ваши дела.

– Чьи это дети? Ваши?

Мистер Торнтон знал, чьими они были, но, чувствуя себя неловко, хотел сменить тему разговора.

– Раньше были соседскими. Теперь они мои.

– Сироты, о которых вы говорили мне утром?

– Это когда вы сказали, что моя история может быть правдой или обманом? – язвительным тоном уточнил Хиггинс. – И что, в любом случае она маловероятна, хозяин? Я не забыл ваших слов.

Выдержав паузу, мистер Торнтон мрачно произнес:

– Я тоже их помню. Мне не следовало так говорить. Но я не верил вам. Лично я не смог бы заботиться о детях другого человека. Особенно если бы он поступил со мной так, как Бушер – с вами. И теперь, узнав, что вы говорили мне правду, я прошу у вас прощения.

Хиггинс молчал какое-то время. Но когда он заговорил, его тон смягчился, хотя слова по-прежнему были грубыми.

– Вам не нужно вмешиваться в ссору между мной и Бушером. Он умер, и мне жаль его. Этого достаточно.

– Хорошо. Я пришел, чтобы задать вам вопрос. Вы пойдете работать на мою фабрику?

Хиггинс явно колебался, и его упрямство едва не взяло вверх над разумом. Он молчал. Мистер Торнтон тоже больше ничего не спрашивал. Взгляд Николаса упал на детей.

– Вы назвали меня дерзким и лживым смутьяном. Кроме того, вам известно, что я иногда не прочь выпить. В свою очередь, я часто называл вас тираном, упрямым бульдогом и бессердечным хозяином. Вот фундамент, на котором мы стоим. Как вы думаете, мы сможем поладить ради этих детей?

– Во-первых, я предлагаю вам не дружбу, а работу, – засмеявшись, ответил мистер Торнтон. – Во-вторых, ваши слова доказывают, что никто из нас не сможет относиться к другому хуже, чем сейчас.

– Это верно, – задумчиво произнес Хиггинс. – После нашей первой встречи я подумал, что глупо искать у вас милосердия. Вы мне совершенно не понравились. Наверное, я поспешил с таким выводом. Ну что ж! Ткацкое дело по мне. Поэтому я приду, хозяин. Большое вам спасибо. Поверьте, я не часто раздаю благодарности.

Он впервые открыто и прямо посмотрел в глаза собеседника.

– Я тоже не часто предлагаю работу, – ответил мистер Торнтон, протягивая ему руку для крепкого рукопожатия. – Только приходите вовремя! – Он снова превратился в хозяина. – Я не люблю лентяев на своей фабрике. У нас строгая система штрафов. И если я узнаю, что вы подбиваете людей к смуте, вас незамедлительно уволят. Теперь вы знаете фундамент, на котором мы стоим.

– Утром вы назвали меня умником. Мне брать свой ум на работу или оставлять дома?

– Если вы собираетесь использовать свой ум для вмешательства в мои дела, то лучше держите его при себе.

– Сначала нужно будет разобраться, где кончаются мои дела и начинаются ваши.

– Ваши дела еще не начались, а в мои вам лучше не соваться. Приятного вечера.