Север и Юг

Это «спасибо», которым мистер Торнтон нерешительно закончил свои слова, все же прозвучало с такой теплотой, которая натолкнула на догадку проницательного Хиггинса. Возможно, это была всего лишь призрачная надежда, но он подумал, что последует за ней, чтобы выяснить, куда она его выведет.

− И она не вышла замуж, хозяин?

− Нет еще, — на лицо мистера Торнтона снова набежала тень. — Об этом поговаривают, как я понимаю, для объединения семьи.

− И она больше не вернется в Милтон, я полагаю?

− Нет!

− Постойте, хозяин! — и, подойдя совсем близко, Хиггинс спросил: — А молодого джентльмена оправдали? — намекая на свою осведомленность, он подмигнул мистеру Торнтону, что добавило еще больше таинственности. — Молодого джентльмена, я имею в виду мастера Фредерика, как они называли его… ее брата, он был здесь, вы знаете.

− Был здесь…

− Да, конечно, когда умерла миссис. Вы не бойтесь, я никому не скажу. Мэри и я, мы давно об этом знали, только мы молчали, потому что узнали об этом, когда Мэри работала в их доме.

− И он был здесь. Это был ее брат?!

− Ну, конечно, я думал, вы знаете об этом, иначе я бы и словом не обмолвился. Вы знали, что у нее есть брат?

− Да, я знал о нем. И он был здесь, когда умирала миссис Хейл?

− Ну, нет! Я не собираюсь больше рассказывать. Может быть, я уже навлек на них беду, потому что они держали это в секрете. Я только хотел знать, оправдали ли его?

− Об этом мне неизвестно. Я ничего не знаю. Я узнал, что мисс Хейл теперь моя хозяйка от ее юриста.

Он расстался с Хиггинсом, оставив его в замешательстве, и отправился по делам, как и намеревался до того, как с ним заговорили.

− Это был ее брат, — произнес про себя мистер Торнтон. — Я рад. Может, я больше никогда не увижу ее, но это утешение… облегчение… знать так много. Я знал, что она не может вести себя нескромно, и все же я жаждал убедиться. Теперь я рад!

Эта тонкая золотая нить протянулась через темную паутину его настоящего, что с каждым днем становилось все мрачнее и безрадостнее. Посредник мистера Торнтона слишком доверял Американскому торговому дому, который рухнул вместе с другими, как карточный домик — падение одной карты влечет за собой падение других. Как обстояли дела у мистера Торнтона? Смог ли он выстоять?

Ночь за ночью он брал книги и документы в свою комнату и просиживал за ними очень долго, когда вся семья уже спала. Он думал, что никто не знает о его занятиях в ночные часы. Однажды утром, когда дневной свет проник сквозь трещины ставней, а он еще не ложился и с безнадежным равнодушием подумывал, можно ли обойтись без пары часов отдыха, которые у него оставались до того, как снова начнется суета дневных забот, дверь комнаты отворилась — на пороге стояла его мать, одетая так же, как и в предыдущий день. Она спала не больше, чем он. Их взгляды встретились. Их лица были холодны, суровы и бледны из-за долгого бодрствования.

− Мама, почему ты не спишь?

− Джон, сын, — сказала она, — ты думаешь, я могу спокойно спать, пока ты бодрствуешь, весь в заботах? Ты не рассказывал мне о том, что тебя тревожит. Но эти последние дни тебя что-то мучает.

− Торговля плохо идет.

− И ты боишься…

− Я ничего не боюсь, — ответил он, и, подняв голову, больше не опустил ее. — Теперь я знаю, что больше никто из-за меня не пострадает. Это меня беспокоило.

− Но как ты выстоишь? Ты будешь… это будет банкротство? — ее спокойный голос непривычно дрожал.

− Нет, не банкротство. Я должен оставить дела, но я заплачу всем рабочим. Я мог бы рассчитаться… я испытываю жестокое искушение…

− Как? О, Джон! Сохрани свое имя, рискни всем ради этого. Как ты сможешь это сделать?

− Мне предложили участвовать в очень рискованной спекуляции. Но если все удастся, я смогу поправить свои дела, так что никто не узнает, в каком затруднении я нахожусь. Тем не менее, если она закончится неудачей…

− А если она закончится неудачей, — повторила миссис Торнтон, и, подойдя к сыну, накрыла его ладонь своей рукой, ее взгляд был полон огня. Она затаила дыхание, чтобы дослушать его слова.

− Честных людей разоряют жулики, — мрачно продолжил он. — В моем нынешнем положении деньги моих кредиторов в сохранности до последнего фартинга. Но я не знаю, где мне найти деньги… возможно, они все потрачены, и я сейчас без гроша. Поэтому, я должен рисковать деньгами моих кредиторов.

− Но если все удастся, они ничего не узнают. Спекуляция — это так рискованно? Конечно, нет, или ты просто никогда не задумывался об этом. Если бы она удалась…

− Я был бы богатым человеком, но совесть моя не была бы спокойна.

− Что ж! Ты никому не причинишь вреда.

− Нет, но мне придется рискнуть разорением многих людей ради собственного ничтожного обогащения. Мама, я принял решение! Ты не будешь сильно сожалеть, покидая этот дом, правда, дорогая мама?

− Нет! Но если ты изменишься, это разобьет мне сердце. Что тут можно поделать?