Север и Юг. Крэнфорд

- Диксон, - сказала она низким голосом, которым всегда говорила, если была взволнованна, и в котором слышались угрожающие нотки. - Диксон! Ты забываешь, кому ты это говоришь, - она стояла теперь прямо и твердо на ногах, лицом к лицу со служанкой, устремив на нее пристальный, проницательный взгляд. - Я дочь мистера Хейла. Иди! Ты сделала странную ошибку, и одно то, что я уверена в твоих добрых чувствах, заставит тебя сожалеть об этом, когда ты подумаешь.

Диксон нерешительно слонялась по комнате минуту или две. Маргарет повторила:

- Диксон, ты можешь идти. Я хочу, чтобы ты ушла.

Диксон не знала, возмущаться этими решительными словами или плакать, любой исход подошел бы для ее хозяйки, но она сказала себе: «У мисс Маргарет та же манера, что и у старого джентльмена, — такая же, как и у мастера Фредерика. Удивительно, откуда она у них?» И она, которая возмутилась бы такими словами, будь они сказаны тоном менее надменным и решительным, смягчилась и сказала немного робким, немного обиженным голосом:

- Можно я расстегну ваше платье и причешу вас, мисс?

- Нет! Не сегодня, спасибо! - и Маргарет выставила ее из комнаты и заперла дверь.

С этого дня Диксон восхищалась Маргарет и во всем ее слушалась. Она сказала: это потому, что та была такой же, как и бедный мастер Фредерик. Но, по правде говоря, Диксон, как и многим другим, нравилось, чтобы ею руководила сильная и решительная натура.

Маргарет потребовалась помощь Диксон и ее молчание. Какое-то время служанка считала своей обязанностью выказывать оскорбленное достоинство и разговаривать как можно меньше, со своей молодой леди. Поэтому вся ее энергия проявилась в поступках, а не в разговорах. Две недели были очень коротким сроком, чтобы подготовиться к такому серьезному переезду. Как-то Диксон сказала:

- Любой, кроме джентльмена, более того, любой другой джентльмен… - но, взглянув на прямые суровые брови Маргарет, она поспешно раскашлялась и кротко приняла мятный леденец, предложенный Маргарет, чтобы прекратить «легкую щекотку в груди, мисс». Но почти все, кроме мистера Хейла, имели достаточно практических знаний, чтобы понять, что в такой короткий срок будет трудно выбрать дом в северном Милтоне или еще где-нибудь, куда они смогут перевезти необходимую мебель из Хелстонского прихода.

Миссис Хейл, подавленная всеми неприятностями и необходимостью принимать немедленные решения, которые, казалось, свалились на нее сразу, и в самом деле заболела. Маргарет почувствовала почти облегчение, когда ее мать фактически слегла и предоставила распоряжаться делами ей. Диксон, верная своей обязанности телохранительницы, преданно ухаживала за своей хозяйкой и только изредка выходила из комнаты миссис Хейл, качая головой и бормоча про себя. Маргарет предпочитала этого не слышать. Ей было ясно только одно - необходимо покинуть Хелстон. Преемник мистера Хейла был уже назначен, сразу после решения отца об отставке. Не стоит здесь задерживаться для его же пользы, а так же из-за других соображений. Мистер Хейл возвращался домой каждый вечер все более подавленным после неизбежных прощаний с каждым своим прихожанином. Маргарет, не имея достаточно опыта, чтобы справиться со всеми делами, не знала, к кому обратиться за советом. Кухарка и Шарлотта продолжали работать усердно, несмотря на все эти приготовления и сборы. И поскольку пути назад не было, Маргарет вскоре почувствовала, что была способна увидеть, что нужно сделать, и как это сделать лучше. Но куда они поедут? Через неделю все должно быть готово. Сразу в Милтон или куда-нибудь еще? Так много приготовлений зависело от этого решения, что Маргарет решилась спросить отца однажды вечером, несмотря на его явную усталость и подавленное настроение. Он ответил:

- Моя дорогая! Я действительно слишком много думал, как это решить. Что говорит твоя мама? Что она хочет? Бедная Мария!

В ответ он услышал эхо, более громкое, чем его вздох. Диксон только что вошла в комнату с чашкой чая для мисс Хейл и услышала последние слова мистера Хейла. Защищенная его присутствием от укоряющих глаз Маргарет, она осмелилась сказать:

- Моя бедная хозяйка!

- Ты же не думаешь, что ей стало хуже сегодня, - сказал мистер Хейл, торопливо поворачиваясь.

- Не могу сказать, сэр. Это не мне судить. Болезнь, кажется, больше задела душу, чем тело.

Мистер Хейл выглядел очень подавленным.

- Тебе лучше отнести маме чай, пока он горячий, Диксон, - сказала Маргарет тихим, но властным тоном.

- Я приношу извинения, мисс! Я была занята размышлениями о моей бедной… о миссис Хейл.

- Папа! - сказала Маргарет. - Эта неопределенность плоха для вас обоих. Конечно, мама должна через это пройти, мы не можем ничего поделать, - продолжала она мягче, - но теперь, по крайней мере, нам известен конечный пункт нашего пути. И я думаю, папа, что могу попросить маму помочь мне с подготовкой, если бы ты мне сказал, к чему готовиться. Она не выражала никаких пожеланий, она только думает, что ничего нельзя поделать. Мы направляемся прямо в Милтон? Ты снял дом там?