Север и Юг. Крэнфорд

Она улыбнулась мрачной улыбкой, она была довольна прямотой Маргарет и, возможно, чувствовала, что зашла слишком далеко в своих расспросах. Но Маргарет в ответ рассмеялась так весело, что это резануло слух миссис Торнтон. Ей показалось, что девушка смеется над ее словами.

Маргарет тотчас же замолкла, увидев обеспокоенный взгляд миссис Торнтон.

- Прошу прощения, сударыня. Но я действительно буду очень вам обязана, если вы позволите мне не претендовать на сердце мистера Торнтона.

- До сих пор все молодые леди претендовали на него, - сказала миссис Торнтон сухо.

- Надеюсь, мисс Торнтон чувствует себя хорошо, - вставил мистер Хейл, желая сменить тему разговора.

- Она чувствует себя как обычно. Она не крепка здоровьем, - кратко ответила миссис Торнтон.

- А мистер Торнтон? Полагаю, я могу надеяться увидеть его в четверг?

- Я не могу отвечать за моего сына. В городе в среде рабочих то и дело вспыхивают недовольства, грозящие забастовкой. Если так, его опыт и добрый совет могут понадобиться его друзьям. Но я думаю, он смог бы прийти в четверг. Разумеется, он сообщит вам, если не сможет.

- Забастовка!- воскликнула Маргарет. - Из-за чего? Почему они собираются бастовать?

- Из-за зависти к чужой собственности и власти, - ответила миссис Торнтон, презрительно фыркнув. — Это всегда не дает им покоя. Если рабочие моего сына начнут забастовку, я только скажу, что они - свора неблагодарных негодяев. Но я не сомневаюсь, что они забастуют.

- Я полагаю, они хотят больше зарабатывать? - спросил мистер Хейл.

- Это только прикрытие. Но на самом деле, им хочется быть хозяевами и превратить хозяев в рабов. Они всегда лелеют подобные мысли, и каждые пять или шесть лет случается столкновение между хозяевами и рабочими. Я предполагаю, что на этот раз им придется столкнуться с чем-то новым. Если они забастуют, то не смогут вернуться обратно на свои рабочие места. У хозяев есть одна-две идеи, как надолго отбить у рабочих охоту бастовать.

- Разве это не накалит атмосферу в городе? - спросила Маргарет.

- Несомненно, но уверена, вы не трусиха, не так ли? Милтон - не место для трусов. Как-то раз мне пришлось прокладывать дорогу через толпу разъяренных мужчин, которые клялись, что они убьют Макинсона, если он рискнет высунуть свой нос с фабрики. А он не знал ничего об этом, и нужно было его предупредить, иначе он бы погиб. Для такого дела лучше подходила женщина, поэтому пошла я. А когда я вошла, я не могла выйти. Тогда я поднялась на крышу, где были сложены камни, чтобы кидать их на головы толпы, если они попытаются взломать двери фабрики. И я бы подняла эти тяжелые камни и бросила бы их так же хорошо, как и мужчина, но я упала в обморок из-за всего того напряжения, через которое мне пришлось пройти. Если вы живете в Милтоне, вы должны научиться быть храброй, мисс Хейл.

- Я сделаю все, что смогу, - ответила Маргарет, сильно побледнев. - Я не знаю, храбрая я или нет, пока не испытаю себя. Но боюсь, что я, должно быть, трусиха.

- Южане часто боятся того, что наши жители Даркшира называют жизнью и борьбой. Но когда вы проживете десять лет среди людей, которые давно затаили на вас злобу и только и ждут возможности расплатиться, вы узнаете, трусиха вы или нет, помяните мое слово.

Мистер Торнтон в тот же вечер пришел к мистеру Хейлу. Его провели в гостиную, где мистер Хейл читал вслух жене и дочери.

- Я принес записку от матери, и кроме того я хотел извиниться за то, что не нашел вчера времени прийти к вам. В записке - адрес доктора Дональдсона, который вы просили.

- Спасибо, - сказала Маргарет поспешно, протягивая руку, чтобы взять записку, ей не хотелось, чтобы мама слышала, что они интересовались адресом доктора.

Она была рада, что мистер Торнтон, казалось, немедленно понял ее. Он отдал ей записку без единого лишнего слова.

Мистер Хейл заговорил о забастовке. Мистер Торнтон тут же помрачнел, и его лицо стало таким же упрямым и суровым, как лицо миссис Торнтон в худшие минуты. Эта перемена не ускользнула от взгляда Маргарет и не обрадовала ее.