Север и Юг. Великая сага. Книга 1

И все же нас зачаровывает тот период. Мы заново переживаем его великие битвы в книгах и статьях, на школьных занятиях и в дискуссионных клубах. Мы размышляем о его предостерегающих уроках или игнорируем их и понимаем, за что проливалась кровь на наших улицах. Именно могучая и порой трагическая сила тех событий и привлекла меня к этой теме, как привлекала до меня многих других писателей и ученых.

Довольно любопытная реакция последовала еще во время подготовки к этой книге. На одной вечеринке, вскоре после того, как я сообщил о теме нового романа, какая-то женщина спросила меня – довольно раздраженно, должен признать:

– Да как вообще янки осмелился приехать на Юг и писать о нас?

Последнее слово меня встревожило. Мне хотелось ответить ей, что я считаю себя американцем и не собираюсь выгораживать какой-то отдельный регион. Но я попытался найти ответ получше:

– Но ведь точно так же любой профессионал пишет о времени, в котором он не жил. Но, тщательно изучая историю, приезжая на места реальных событий, хороший рассказчик пытается с помощью силы воображения проникнуть в мысли и чувства своих героев.

После этих слов, думаю, самое время сказать немного об исторической достоверности книги.

Безусловно, «Север и Юг» – это прежде всего роман. Но тем не менее мне очень хотелось, чтобы книга стала достаточно точным отражением того периода, которое я видел не в скрупулезном пересказывании каждого эпизода, приведшего к началу войны в Чарльстонской бухте, а в честном описании настроений, царящих с обеих сторон.

Например, на Юге то тут, то там звучали голоса, подобные голосу Купера Мэйна. И когда О’Делл говорит о необходимости переселить новых свободных людей в Либерию, он лишь повторяет то, что говорили некоторые северяне, включая, кстати, и Линкольна. Многие из тех, кто одобрял идею освобождения негров, не верили, что бывшие рабы достойны или способны полностью адаптироваться к американской демократии, и тот печальный факт, что сегодня это утверждение может навредить историческому роману или даже вовсе его обесценить, не может стать причиной не упоминать об этом, потому что иначе мы согрешим против истины и оскорбим память тех, кто сражался насмерть как раз ради победы над подобными мыслями.

Хотя я старался сделать свою книгу исторически достоверной, в ней все же встречаются кое-какие отступления. Приведу несколько примеров.

Рота К Второго кавалерийского полка действительно стояла в Техасе в конце пятидесятых годов. Но офицеры и солдаты моей роты – вымышленные персонажи, как и инцидент с Ланцманами, хотя такое вполне могло произойти в тот период. Подробности жизни и подвигов этого прославленного полка достойны войти в историю.

Другой вопрос, который я слышал во время работы над книгой (и его тоже задавали довольно резко), был таким: «А вы-то сами на чьей стороне?»

Я никогда на него не отвечал, потому что считал сам вопрос неправильным. Я вижу только одну сторону – сторону тех, кто страдал. Сторону тех, кто потерял жизнь в битвах, и тех, кто медленно, но неотвратимо терял свою жизнь в неволе.

И тут мы встаем перед другим великим соблазном темы: ее завораживающим и трагическим парадоксом. Раскол Союза не должен был произойти, и вместе с тем он был неизбежен. Впрочем, это моя интерпретация. Как сказал один историк, каждый создает свою собственную Гражданскую войну. Такое заявление объясняет, почему этот конфликт постоянно привлекает умы не только американцев, но и миллионов людей по всему миру.

Теперь пришло время заплатить кое-какие долги. Огромное количество людей сыграли свою роль в подготовке этой книги. И первые среди них – два редактора: Кэрол Хилл, помогавшая мне наметить план будущего романа, и Джулиан Мюллер, делавший то же самое уже при работе с рукописью. Вклад каждого из них бесценен.

За огромную помощь в поисках исторического материала я должен особо отметить библиотеку Вест-Пойнта, Военной академии Соединенных Штатов, – и в первую очередь сотрудника отдела карт и рукописей миссис Мари Кэппс.

Главный, как мне кажется, специалист по истории Академии XIX века – это профессор Джеймс Моррисон с исторического факультета Йоркского колледжа в Пенсильвании. Профессор Моррисон – также бывший армейский офицер, он сам учился в Вест-Пойнте. Он ответил на множество моих вопросов, которые, без сомнения, мог счесть наивными, и потратил массу своего драгоценного времени на то, чтобы обеспечить меня копией рукописи Тидболла – воспоминаниями о жизни в Академии кадета Джона Тидболла выпуска 1848 года.

Записки Тидболла достойны публикации и широкого внимания. В них есть яркие краски, юмор, человечность солдата девятнадцатого века, и это было бы интересно многим. К концу его рассказа я вдруг понял, что мне очень хотелось бы познакомиться с этим человеком. Я знаю, он бы мне понравился.