Север и Юг

— О боже! Мне так жаль! — ответила она и начала прикидывать, не скрыть ли безобразные розы хотя бы своими рисунками, но вскоре отбросила эту идею, поскольку поняла, что от этого будет только хуже. Ее отец тем временем со своим сердечным деревенским гостеприимством настаивал, чтобы гость остался позавтракать с ними. Мистеру Торнтону это было совсем не ко времени, но все же он решил уступить, если Маргарет хотя бы словом или взглядом поддержит приглашение своего отца, и обрадовался, но в то же время рассердился на нее, когда она этого не сделала. Она попрощалась с ним вежливым наклоном головы, и он почувствовал себя неловким и застенчивым, чего с ним прежде не случалось.

— Ну, Маргарет, теперь быстро поедим. Ты заказала ланч?

— Нет, папа. Этот человек уже был здесь, когда я пришла, и у меня не было возможности передать заказ на кухню.

— Тогда мы должны просто что-нибудь перекусить. Боюсь, он долго ждал.

— Мне показалось, чрезвычайно долго. Я была как раз на последнем издыхании, когда ты пришел. Он совсем не поддерживал разговор, а лишь отвечал кратко и отрывисто.

— Но наверняка по существу. Я все же смею думать, что он толковый молодой человек. Он сказал — ты слышала? — что Крэмптон находится на песчаной почве и что это самое здоровое предместье Милтона.

Когда Маргарет и мистер Хейл вернулись в Хестон, им пришлось отчитываться перед миссис Хейл, приготовившей для них чай и множество вопросов.

— А как твой корреспондент, мистер Торнтон?

— Спроси Маргарет, — ответил ее муж. — Они довольно долго пытались беседовать, пока я вел переговоры с владельцем дома.

— О! Я вряд ли могу много о нем сказать, — лениво сказала Маргарет, слишком уставшая, чтобы тратить силы на описание. Затем, встряхнувшись, произнесла: — Это высокий, широкоплечий мужчина, около… сколько ему, папа?

— Я полагаю, около тридцати.

— Около тридцати… Не красавец, но и не урод, ничего замечательного… Не вполне джентльмен, как и следовало ожидать.

— Но и не грубый, не вульгарный, — добавил отец ревниво. Ему не нравилось, что дочь недооценивает его нового друга.

— О нет! — воскликнула Маргарет. — Он смотрит так решительно и властно, что какими бы ни были черты его лица, оно не может показаться пошлым или примитивным. Я бы не решилась торговаться с ним: он выглядит очень непреклонным. В общем, это человек, самой природой предназначенный для своего места, проницательный и сильный, прирожденный торговец.

— Не называй милтонских промышленников торговцами, Маргарет, — попросил ее отец. — Это разные вещи.

— Разные? Я применяю это слово ко всем, кто так или иначе связан с продажами, но, если ты считаешь, папа, что это неправильно, я не буду больше так говорить. Но, мама, к слову о грубости и пошлости: ты должна подготовиться, чтобы увидеть наши обои в гостиной. Розовые и голубые розы с желтыми листьями! И очень тяжелый карниз по всей комнате!

Но когда они переехали в свой новый дом в Милтоне, отвратительные обои были убраны. Владелец дома принял их благодарность весьма сдержанно и позволил им думать, если им так нравится, что он уступил их вежливым просьбам. Не было никакой особенной нужды сообщать им, что вся учтивость мистера Хейла не имела в Милтоне той власти, какой обладало краткое и резкое указание мистера Торнтона, богатого фабриканта.

ГЛАВА VIII НОСТАЛЬГИЯ

И это дом, дом, дом,
Дом, где я буду жить.

Новые светлые обои немного примирили их с Милтоном. Но требовалось большее — то, чего они не могли себе позволить. Когда миссис Хейл въехала в новый дом, наступило время густых желтых туманов, застилавших долину и широкую излучину реки, прежде видимую из окна.

Маргарет и Диксон уже два дня распаковывали вещи и обустраивали комнаты, но в доме все еще царил беспорядок. А снаружи густой туман подкрадывался к окнам, к каждой открытой двери, норовя проникнуть внутрь удушливыми белесыми клочьями.

— О Маргарет! И вот здесь мы будем жить? — спросила миссис Хейл в полном смятении.

Унылый тон, которым был задан вопрос, болью отозвался в сердце Маргарет. Она едва заставила себя ответить:

— О, туманы в Лондоне иногда намного хуже!

— Но тогда ты знала, что ты — в Лондоне, а рядом твои друзья. Здесь же!.. Мы одиноки. О! Диксон, что за место!

— В самом деле, мэм, я уверена, оно кого хочешь доведет до могилы, едва ли кто выживет здесь! Мисс Хейл, для вас это слишком большая тяжесть.

— Совсем нет, Диксон, спасибо, — ответила Маргарет холодно. — Самое лучшее, что мы можем сделать для мамы, — подготовить ее комнату, чтобы она могла лечь спать, а я пойду и принесу ей кофе.

Мистер Хейл также был подавлен и нуждался в сочувствии дочери.

— Маргарет, я убежден, что это нездоровое место. Что, если твое или мамино здоровье пострадает? Жаль, что я не поехал в какой-нибудь сельский край в Уэльсе, здесь поистине ужасно, — сказал он, подходя к окну.