"Север" выходит на связь

И вправду, нет худа без добра, что восьмой эшелон возвращается. И отряд народной охраны ой как пригодился; для разгрузки… На фронте тоже бывает — копают траншеи, а когда готовы, глядишь, не нужны. Что ж, не надо было копать? Так и с восьмым. И с тобой, токарь Гаврилов, так. Надо было ехать, и поехал бы. А теперь враг помешал, и новые задачи в борьбе с ним вышли. Вот и остаешься ты ^рв осажденном Ленинграде. Ты и весь восьмой эшелон. Вместе с теми, кто еще придет на завод.

Все это мог бы сказать секретарь токарю, да тот уж и забыл про разговор ливенцовский — у станка возится, налаживает. Да и Ливенцову некогда. Станки на месте, а ему еще в райком партии надо вместе с Захаровым, директором — кадры просить.

Приехали. А тут тоже свое. Слушай и крепись. Решай.

— Я знаю, — говорит первый секретарь райкома Шишмарев и смотрит на Захарова. — Знаю, какие нечеловеческие трудности вам приходится преодолевать, знаю, что уже делается. Но вопрос о вашем переводе в Сибирь, товарищ Захаров, предрешен Москвой. Ничего изменить мы не можем. Наркомат нам нового директора не пришлет: предприятие уже не числится в списках действующих. А оно действует! Кого же поставить вместо вас? Хотя бы временно?

Захаров хмурится. Кого ни назови, все в Сибирь ехать назначены. Там позарез кадры нужны. И он там, директор, нужен.

— Думаю, — говорит, — придется мне оставить за себя коммерческого директора Стогова. Петр Степанович занимался ликвидацией завода. И теперь ему легче заняться его организацией. Правда, он больше снабженец и сбытовик. Но при таком секретаре парткома, как Иван Николаевич, — показал на Ливенцова, — справится.

Захаров предложил поставить главным инженером заведующего лабораторией Апеллесова — талантливого специалиста. А вот на место главного конструктора уже некого было указать. Потолковали и решили, что и не надо. Прибывшие на завод военпреды не были обычными военпредами. Стромилов — опытный разработчик радиоаппаратуры, а три его помощника старшие лейтенанты Павловский, Баусов и Мотов — недавние выпускники военной академии связи. Да и сам автор «Омеги» Михалин целиком себя отдал заводу.

Захаров набрасывает список, читает. Это те, кто может возглавить цехи: Витковский, Дмитриев, Кузнецов, Манухин…

— Удачи желаю там, в Сибири, — говорит секретарь райкома Захарову. — А нам с вами, — это Ливенцову уже, — нам с вами вместе работать. Так что скоро увидимся.

Старые знакомые

— Разрешите?

Майор появился в кабинете так бесшумно, будто ноги его в начищенных сапогах не касались пола и дверь будто бы он не открывал, может, самую тонкую щелочку сделал — в нее и проник. И так же бесшумно расстелил на столе схему, исчерченную линиями, квадратами, треугольниками, а сбоку пристроил, ловко раскрыв, папку.

— А, это вы… — только и успел сказать Миронов, а вошедший уже все сделал, что хотел, и стоял, слегка изогнувшись, готовый давать пояснения.

Миронов молча углубился в схему и относившиеся к ней бумаги. Дело важное: новая схема связи.

И сразу нахмурился. Чем дольше молчал, тем больше сердился. Даже не оттого, что схема, принесенная майором, ему не нравилась. Он ловил себя на мысли, что прежде всего жалел о пропавшем ощущении приподнятости, которое привез всего лишь час назад с головного завода, — сегодня малогабаритные рации обрели новое имя: «Север». Московская лаборатория называла их «Омегами», но ленинградцам хотелось чего-то другого, более точного и выразительного. В сборочном цехе предложили: раз заказчик Северный фронт, пусть и будет — «Север». И так это живое слово понравилось, такой энтузиазм всех охватил, люди еще ближе себя почувствовали к тем, кто в окопах. А тут… Вроде и верно вычерчено, грамотно, но утверждать не хочется, рука не поднимается.

Вот уже несколько недель отдел осваивает новую технику. Главную тяжесть этого освоения там, на заводе, подполковник Миронов возложил на недавно призванного в армию Стромилова, и все остальные отдельские работники, помимо исполнения основных своих обязанностей, должны были оказывать содействие новичку. Перевооружение провозглашалось в отделе направлением главного удара. Ведь «Север» не мог не повлиять на все, чем занимался отдел, и на его радиоузел в особенности.

Миронов думал, что каждый это понял. Но, оказывается, есть и другое решение. Личное решение стоящего рядом майора: поживем — увидим, как еще этот «Север» себя покажет; лучше уж пока по старинке, с упором на известное, проверенное. Майор ничего этого не говорил, за него говорила схема.