Севера (СИ)

— Направо, на юго-запад. Сколько-то по пояс в воде брели, потом на сухое вышли. Осмотрелись, определились — мы на берегу озера. Тут удалось косулю добыть. Мы сутки просидели на месте, отдыхали, отъедались, все думали — что дальше делать. Потом решили: раз вы сами не знали дороги, сидели на холме, разведку засылали, значит, мы в равном положении. И нет никакого смысла еще сутки по болоту шляться. Один раз пронесло, а другой раз в окно ухнешь, и «мама» сказать не успеешь. Вот и пошли мы по правому берегу. Он, зараза, тоже болотистый оказался. Мошки много, гнуса разного. Вот на другой день Мишка и провалился. Я его вытащил, но он после того кашлять начал. Видать, наджабил организм, не хватило прочности. Еще день мы ту косулю доедали, пока от нее вонять не начало, потом прикопали. Вот тогда и началась самая хрень. Из пистолета какая нафиг охота! На одного зайца половина обоймы уходит. Вот мы все патроны и порасстреляли. Последнюю неделю мы только ягоды и грибы ели, если найти удавалось. Осень же, сезон ушел. Что есть — все порченное, гнилое стоит. А тут еще спички кончились. У нас у каждого была коробка охотничьих. Но в ней же их немного совсем, что-то около полутора десятков. Мы ведь изначально шли максимум на неделю, а тут уже третья пошла. Теперь даже и воды согреть не могли. Так и шли, хрен знает на что надеялись. А сегодня Мишка и вовсе подняться не смог. С голодухи, да больной — вот силы и кончились. Мы накануне стрельбу слышали сильную, как будто война началась. Пошел я туда, откуда стреляли. Думал, может едой какой разживусь. Поближе подошел — вы стоите, разговариваете. Я и решил — будь что будет. Пристрелят, так хоть не маяться больше.

— А что, стреляли в вас?

— Было дело. Два дня тому увидели какой-то дом, попробовали подойти, а оттуда без разговоров палить начали. Благо, рефлексы сохранились. Упали за елочки и ползком-ползком убрались подальше.

— Далеко это было от того места, где мы встретились?

— Не слишком. Мы последние дни совсем медленно шли. Километров десять-пятнадцать, не более.

— Ну ладно. Дошли, сдались с потрохами. Пройдет время, подлечитесь, отъедитесь. А дальше что делать будете? Тут другой мир, может даже, другая планета. Я лично координаты определял, мы сейчас на том месте, где Ангара течь должна. Так что вашей конторы здесь нет, работать вам больше не на кого. Вы прежде где служили, кем работали?

— В армии служили по контракту. Оба — старшие сержанты ВДВ, в одной роте. Все было, вроде, неплохо, да подкатился к нам старый знакомец, переманил. Денег там и вправду намного больше было. А где-то через полгода нас послали за вами смотреть.

— ВДВ — это, конечно, круто. Но все-таки, чем дальше жить думаете?

— Вообще-то мы еще не думали, — признался Николай.

— Тогда слушай, что я тебе скажу: ты покаялся, будем считать, искренне. Я тебе, можно сказать, поверил. Но у меня под началом три десятка человек, которые должны как-то пережить эту зиму. Все они ради этого выкладываются по полной, пашут, как проклятые. Вот недавно совсем разведка нашла этот поселок, сейчас начнем сюда переезжать. Лишние руки лишними не будут. Но и кормить дармоедов позволить себе не могу. Если остаетесь — будете вкалывать. Не хотите — дам с собой небольшой припас и помашу ручкой вослед. Утром я отправляюсь к нашей базе готовить переезд. Перед тем, как я уеду, вы должны дать мне ответ. Ну, раз Мишка твой за себя сказать не может, значит, ты за вас обоих решишь. На размышления тебе ночь. Думай, решай.

С этими словами Бородулин поднялся и вышел, оставив десантника размышлять о дальнейших перспективах. Егор вышел следом за ним.

— Андрей, а не может быть так, что они сейчас вроде как согласятся, а потом, втеревшись в доверие, потырят, что им захочется, и сбегут? — спросил он.

— Нет, не может. Эти ребята, они ведь простые, как три рубля. Начнут работать вместе со всеми, и к концу первого же дня наши парни для них такими же корешами станут. Да и идти им некуда, Коля это прекрасно понимает. Мы ведь сейчас здесь самые крутые, с нами держаться выгодно. Так что до весны они никуда не денутся. Я, конечно, немножко понагнетал, чтобы они поскорее определились. Но вот увидишь, завтра встанут в ряды.

Рано утром Николай подошел к Бородулину. Тот уже умылся, побрился и приступил к завтраку.

— Андрей Владимирович, мы с Мишкой потерли и решили с вами остаться. Работы мы не боимся. Вот еще оклемаемся, сила вернется, так и вовсе справно будет.

— Потерли, говоришь? Что, очухался твой приятель? Ну да, как жар у него спал, так и в себя сразу пришел. Я ему ваше предложение обрисовал, а он даже думать не стал — сразу согласился.

— Добро. Считай, договорились. Меня неделю не будет, а то и две — как переезд пойдет. Дружок твой как подниматься сможет, пусть помалу помогать начинает. Я послезавтра доктора пришлю, да травницу. Они посмотрят вас, если нужно — таблетки какие, или отвары пропишут. А скажи мне, мил-друг, вот что: ты говорил, стреляли в вас. А из чего, сказать можешь?

Десантник задумался.