Севера (СИ)

Люди разошлись, а оставшиеся студенты собрались в кучку, продолжая сыпать версиями, спорить, доказывать и опровергать, выдвигать одни гипотезы и разрушать другие.

Андрей слушать их не стал. Главное – люди заняты, хоть и болтовней. Он налил себе еще чаю, присел у костра и, несмотря на головную боль, попытался сосредоточиться, обдумать все детали произошедшего, но тут к нему подбежал Старый Юра. Это само по себе уже тянуло на событие. Обычно якут сидел в отдалении на облюбованном им пеньке, курил свою трубку и наблюдал за происходящим вокруг. Разговаривал только с Андреем или с его замом, но и они, если возникала нужда, поднимались и шли к проводнику. Бегущим же его Бородулин вообще никогда не видел.

Морщинистое, задубелое до коричневого цвета лицо якута, обычно невозмутимое, сейчас выражало смятение.

- Андрей Владимирович, лес стал другим!

- Что-что?

- Ты Андрей Владимирович, слушай меня. Я в этом лесу всю жизнь прожил, я тут каждую тропку знаю, каждое дерево. Сейчас лес другой стал, совсем другой.

Проводника, обычно неторопливого и немногословного, будто подменили. Он говорил торопливо, сбивчиво, порою путаясь в словах. Из его речи разом исчезли все фирменные словечки вроде «однако», «мало-мало» и прочий сомнительный национальный колорит. «Вот же шибануло мужика», - подумал Бородулин. – «Даже говорить нормально начал. Видимо, действительно что-то серьезное». Юра же тем временем подбежал к исполинской сосне на краю поляны. Андрей вынужденно последовал за ним.

- Это дерево я знаю. На нем – вон – сорочье гнездо. Это тоже знаю, - он указал на соседнюю сосну, - у нее верхушка сломлена. А вон то, – он махнул рукой в сторону, - чужое дерево, не было его здесь.

- А как ты узнал, что это другое? – спросил Андрей.

- В том дереве дупло было, белка жила. В этом нет дупла, нет белки. Чужое дерево, чужой лес.

- Как же так может быть? Лес не может перемениться.

- Ты начальник, Андрей Владимирович, ты и думай, как случилось. А я говорю тебе, что лес стал другой.

Якут отошел в сторону и, присев на чурбачок, принялся набивать табаком свою трубку, а Бородулин задрал голову и некоторое время разглядывал переплетенные ветви деревьев. Нет, все же какая-то муть. Даже если допустить такую безумную вещь, что дерево подменили, как ветки-то целыми остались? И на земле обломанных сучьев не видать. Андрей вздохнул. Мало ему проблем, теперь еще и это. И ведь все выглядит, казалось бы, одинаково: такие же деревья, те же растения в подлеске… Но кто его знает, может, действительно отличия есть. Зимин вернется, надо будет расспросить.

Чай в кружке безнадежно остыл. Андрей, выплеснул его в кусты, слил остатки из ведра в небольшой котелок, подогрел, налил себе по новой. Но не успел он сделать и пары глотков, как из лесу практически вывалился Михайленко. Вид у заместителя был еще тот: его еще недавно новенький чистенький камуфляж был местами испачкан, а местами продран, на лице багровели две свежие царапины. Он тяжело дышал, на спине и подмышками темнели пятна пота.

- Их там нет! – зло сказал он, обращаясь к Бородулину. – Вы понимаете? Ничего нет!

- Успокойтесь, Станислав Наумович, присядьте и расскажите обо всем подробно. И, пожалуйста, верните мне мой карабин.

- Ах, да… Михайленко сбавил тон, вернул оружие владельцу (Андрей не преминул ревниво осмотреть и проверить свою «сайгу»), и плюхнулся рядом.

- Андрей Владимирович, я сбегал на то место, где был лагерь наших конкурентов. И вы понимаете, ничего не нашел. Ни тел, ни вещей, ни следов – абсолютно ничего. Даже места этого не нашел. Вот… нехорошие люди.

Заместитель явно хотел покрыть тех людей, и отнюдь не лаком, но в последний момент все же удержался.

- Скажите, а что вы так подхватились? – Поинтересовался Бородулин. – Я понимаю: дорогая вещь, редкая. Но чтобы вот так? Я бы, если честно, сломя голову в лес не рванул.

Михайленко сверкнул глазами, в его голосе явственно лязгнул металл.

- Никому, понимаете? – отчеканил он. - Никому еще не удавалось отобрать у меня оружие!

Он отвернулся, машинально схватил отставленную Андреем кружку с чаем, в два глотка выхлебал ее до дна, потянулся поставить на место, и лишь тогда сообразил, что сделал. Он смутился, даже немного покраснел и принялся витиевато извиняться.

- Станислав Наумович, - прервал его Бородулин. – бросьте. Я вижу, в каком вы сейчас состоянии. Но если вам так уж это важно, то в качестве извинений добудьте мне кружку чая. Да и себе тоже – я вижу, вам одной было мало.

Михайленко удалился, но довольно быстро вернулся, неся в руках две кружки, свою и начальникову. Протянул одну Андрею и присел рядом.

Андрей принял кружку, отхлебнул глоток, другой.

- Станислав Наумович, - начал он. - Пока вы сайгачили по лесу, здесь, на поляне, обнаружилось несколько совершенно необъяснимых фактов. У меня такое чувство, что случилось нечто очень и очень странное, антинаучное и логически необъяснимое. А с чего вы взяли, что вашу винтовку украли?

- Но…

Этот вопрос поставил заместителя в тупик. Он на несколько секунд замер с остановившимся взглядом. Андрей же спокойно отпил еще глоток чаю.