Северянин

Взгляд молодого мастера, обращенный на странную девицу, стал еще пристальнее и еще заинтересованнее. Прежде он никогда не видел морских альвов, и представлял их себе совершенно другими. О морских девах говорили, будто они ошеломляюще красивы, крупногруды, и всегда с длинным рыбьим хвостом. Но рыбьего хвоста у женщины с равнодушными глазами не наблюдалось – вместо него имелись довольно длинные и изящные ножки. Красотой она тоже не блистала и большой грудью похвалиться не могла. Откровенно говоря, под мешковатой льняной курткой груди особо заметно и не было. У морской альвийки были узкие, как у подростка, бедра, узкие кисти с длинными пальцами и холодное прикосновение – это скандинав почувствовал, когда она передавала ему большое блюдо с овечьим сыром.

Однако муж смотрел на нее влюбленно. Как бы там ни было, супруги явно ладили, а отец, похоже, смирился со странной невесткой, от которой не дождешься ни готовки, ни работы по дому, ни даже помощи с разведением огня. Агнар подумал, что, наверное, золотоволосая альвийка, ставшая супругой смертного, и рыбное место умеет найти, и с погодой «договориться», а для рыбака это значит больше, чем обычные домашние труды. Огонь в очаге, в конце концов, может развести и мужчина.

А то что женщина молчалива и спокойна – так это ж огромное достоинство!

В неспешной беседе викинг выяснил, что эти рыбаки, как и все другие кельты, не только ловят рыбу, но и выращивают скот, а для этого перевозят коров на этот остров, богатый сочной зеленью, ласковой тенью и свежим ветром. У них был огромный устойчивый паром с парусом, на котором они вполне могли переправить на Эрин коня Агнара вместе с ним самим. И с Экдой, конечно, тоже. Правда, обитатели одинокого острова принадлежали к другому племени кельтов, не к белгам, а к гойделам, но совершенно спокойно восприняли слова скандинава, который в замешательстве причислил себя именно к белгскому народу.

Они были готовы помочь ему, причем просто так, за помощь.

– Все верно, – вдруг произнесла женщина. Она впервые открыла рот в присутствии чужаков, и викинг услышал ее голос. Он оказался низким, с приятной хрипотцой и таким, что Агнар вмиг поверил – от нее вполне можно потерять голову. – Пора переправлять скот на большой остров.

– Когда будет буря? – ее муж поспешил подняться на ноги.

– Через шесть дней, – спокойно ответила она, не глядя на супруга.

– Тогда надо спешить. Не так ли, отец?

Старик задумчиво поковырялся в зубах тонкой палочкой и кивнул.

– Раз уж твоя жена говорит, что через шесть дней, значит, так оно и будет.

– Успеем? – молодой рыбак проявлял нетерпение.

Его отец снова помолчал.

– Отчего же не успеть? Успеем, – и, сделав еще одну небольшую паузу, добавил: – Устраивайся, гость, на ночной отдых. Утром рано в путь.

Правда, улечься сразу не удалось – сперва Агнар обихаживал коня, потом помогал тушить костер, потом укладывался… Заснул уже в темноте. Ему показалось, что он только-только закрыл глаза – и вот новый знакомый, молодой рыбак, уже расталкивает его. правда, довольно добродушно. С трудом разлепив глаза, викинг поднял голову. Воздух пронизывал весенний, колкий и влажный холод, между деревьями полз густой туман, он завивался кольцами вокруг стволов покрупнее, и при одном взгляде на них больше всего хотелось уткнуться носом в шерстяной плащ и спать дальше.

Но скандинав послушно поднялся и посмотрел вопросительно.

– Нужно подоить коров, – объяснил парень. – Идем.

Для Агнара оказалось шоком, что коров у кельгов доили не только женщины, но и мужчины, причем так же часто и без смущения. Разумеется, если можно было передоверить эту тяжелую работу женщинам, и белги, и, наверное, гойделы охотно пользовались этой возможностью. Но сейчас на огромном лугу острова паслось больше двадцати голов, и одна морская дева, конечно, не справилась бы с ними.

Правда, она уже трудилась здесь и, как убедился, наблюдая краем глаза, викинг, справлялась со своим делом прекрасно. Старик-рыбак тоже уже сгибался над выменем большой и очень спокойной пятнистой буренки, а скандинаву предоставили молодую, любопытную корову с большим белым пятном на морде. К делу попытались приставить и Экду, но тот немедленно показал свою полную несостоятельность в этом деле и был отправлен разжигать костер, а на прощанье одарил своего спутника неласковым взглядом.

Приступая к делу, Агнар поневоле вспомнил, как ему приходилось в детстве доить коров дома, в Норвегии, когда жена дяди или его мать решали, что мальчишку следует сурово наказать. Тогда он считал правильным выполнить все, что от него требовали, но продолжать поступать по-своему. Теперь он уже почти забыл, как это делается, но поневоле пришлось вспоминать. В конце концов, то, что не зазорно хозяевам, прилично и гостю.