Северин Краевский: "Я не легенда..."

"Новый альбом", о котором говорит Краевский, называется "Jestem", что можно перевести как "Я жив" или "Я существую". Диск вышел в конце лета 2003 года. Тринадцать спокойных и мелодичных композиций на хорошие стихи. Таким названием альбома Северин хотел сказать своим поклонникам, что и он, Краевский, тоже думает так: перерыв между этим и предыдущим дисками оказался слишком уж большим. На рынке звукозаписи, по мнению музыканта, было "тесно от серости, которая так и пёрла отовсюду". Северин ждал: он надеялся, что у публики возродится интерес не только к профессиональной музыке, но и к хорошим текстам.

— С музыкой ситуация в Польше получше, а вот с текстами фатальный провал. Может, это радиоформат так диктует? Короче: вижу — ничего не меняется, и пора кончать ждать, — сказал Краевский в интервью.

Времена всё же стали другими. Изменилась, помимо всего прочего, и техника звукозаписи. Теперь уже композитор не стал сам придумывать аранжировки, доверил это работу Адама Абрамеку. Сам же Краевский, по его собственному признанию, "сделал только мелодии", а потом — скромные наброски, чтобы было понятно, как он видит эти песни.

— Это были даже не заготовки, а просто мелодия с гитарой или фортепиано. Просто для того, чтобы не сидеть у него над душой. Но аранжировщик почувствовал и задуманную мелодию, и гармонии, и немного даже темп.

Обложка альбома "Jestem"

О своём аранжировщике Краевский отозвался так:

— Мне показалось, что он сможет глубже проникнуть в мои мелодии, прочувствовать их, понять. И даже понять мои предложения в заготовках. А если и добавит что-то свое, это не будет противоречить мне. Думаю, он сдал экзамен, сделал всё так, как я и рассчитывал.

У Краевского было единственно требование: альбом должен быть более гитарным, не перегруженным синтезаторными звуками, как предыдущий ("Люблю эту грусть").

— Вышло и вправду скромнее, аранжировки стали прозрачнее, всё получилось так взвешено…

Кроме А. Абрамека Краевскому помогали гитарист М. Гладыш, пианист К. Гердзин, басист В. Полиховский, клавишник А. Вожняк. Звучат в альбоме и женские голоса. В трёх песнях вместе с Северином поёт польская певица Катарина Пысяк, а в трёх других — негритянка Ким Роджерс. Краевский и Абрамек искали новое звучание, специфические оттенки. Инструментальные партии и подпевки записывались в Нью-Йорке, а основной вокал — в Варшаве. После этого во Франкфурте был сделан мастеринг.

— Женские голоса на этом диске звучат не так, как всегда, — сказали Краевскому. — Голоса в этом альбоме — словно ещё одна инструментальная партия.

— В это надо вслушаться. Хоры явно нетипичные, есть в них аккорд, трезвучие и отзвук главной мелодии. Так что тот вокал, который исполняет негритянка, можно и в самом деле трактовать как инструмент.

Поначалу часть песен для альбома были написаны для других исполнителей, но на фирме Sony, где в итоге был выпущен диск, попросили, чтобы все песни взял себе сам Краевский.

И снова меломаны спрашивали у музыканта, "что первично" в его альбоме — музыка или тексты? Краевский отвечал так:

— Технология здесь оказалась типичной: частично тексты писались к музыке, частично музыка к текстам. Но все же должен признаться, что преобладает первый вариант.

Поклонники Северина смакуют подробности рождения каждой песни.

"Что такое нежность" (на стихи Магды Чапиньской). Текст был написан для театральной пьесы, но стихи так понравились Краевскому, что он захотел взять песню в новый альбом. "Это отличный пример того, что если текст написан блестяще, то и музыка пишется сама".

"Zasnij Duszko". Очередная колыбельная Краевского — "Засыпай, малютка" (или, может быть, лучше перевести название так: "Спи, мой гном"?). Стихи сочинил поэт Марек Бишчаник, которого когда-то открыла Марыля Родович. В одном из последних её альбомов — девять песен Краевского на стихи этого поэта. Несколько его текстов музыкант взял и для себя тоже. Позже оказалось, что Бишчаник сочинил эту колыбельную как раз специально для Северина, но боялся показать, помня от трагедии в семье композитора. Марыля Родович тоже не сразу решилась принести стихи Краевскому.

Засиделся ты, мой сыночек,
В зале ожидания у Бога,
Но я уже вымолил для тебя
Билет до земной юдоли.
Нет, не пугайся, сыночек,
И здесь тоже хорошо.
Но не уходи слишком быстро отсюда,
Иначе разорвётся моё сердце.
Хочу только, чтобы ты улыбался,
Распахивал передо мной день
Кончиками своих пальчиков.
Знаю, всегда будет светло,
Пока ты будешь моим солнцем…

И загадочно звучит финал этой песни: "Я скорее унесусь к дьяволу, чем захочу когда-нибудь, чтобы ты, сынок, танцевал, пока я буду тебе играть…"