Северка

Тогда я вспомнил, как однажды забрел во Власиху, тоже военный городок.) На этот раз мы проговорили полчаса. Я слушаю, и пытаюсь вставить, что мне это не нужно, что мне это не интересно, что разубедить меня невозможно. Разговор какой-то странный. Она – про конец света и открывает библию на первой попавшейся странице. А я – про автобусы, которые редко ходют, тетенька открывает библию на второй попавшейся странице и зачитывает решение вопроса. Я – про кота, который лазает по шторам, а она открывает библию на третьей попавшейся странице. Зачитывает целые абзацы. Нет, нужно менять тактику. Нужно брать книгу и в ответ зачитывать правило Лопиталя, критерий Коши, признаки сходимости несобственных интегралов. Может тогда в ее душе затеплятся ростки сострадания к ближнему.

Вскоре после сектантов меня навестили кандидат в окружные депутаты с молодой спутницей. Хотел познакомиться с избирателем, узнать, как живу, какие нужды есть. Но я не пустил их – занят.

Один дачник, с которым я здороваюсь, когда иду в лес, ни с того, ни с сего вдруг стал рассказывать, что пишет книгу и попробует ее протолкнуть, хотя это и трудно. Я вспомнил, что неделю назад говорил свидетелям Иеговы, что не работаю и пишу книгу. Больше об этом никто не знает, кроме мамы. Дачника я не знаю по имени, но здороваюсь с ним уже год. Иногда при встрече мы перебрасываемся парой слов о кошках. До сих пор разговоров о книге не было. На этот раз мы говорили долго, минут пятнадцать. Меня удерживала тетя с собаками на лесной тропе, ждал, пока она пройдет. Минут через пять дяденька снова сказал что-то про книгу и больше к этому не возвращался.

В квартире стали бывать в мое отсутствие. Отвернули винт у перекладины, на один тапок налепили наклейку с цифрами, под диваном валяется уголок от пакетика. В таких пакетиках бывают станки для бритья или семечки.

Однажды в комнате поднялся линолеум. Образовался бугорок длиной метр, высотой сантиметров пять. Через месяц или два он сам собой рассосался.

Поздней осенью начались приключения. Не первой осенью, а на следующий год. Первой осенью у меня на среднем пальце руки появилась маленькая ранка. Не заживает и все. Пролежал месяц с небольшим дома, а как только выбрался в первую поездку в Москву, поскользнулся на первом ледке в Филях. Внешне ничего не опухло, но ходить я смог только через пять месяцев, а бегать еще через месяц.

Приключения начались с того, что перестали здороваться охранники дачного поселка. В лес одна дорога – через дачи. Четыре, пять раз в неделю я прохожу мимо них. Все разом перестали здороваться. Человек шесть, семь. Один любит стоять у шлагбаума посередине дороги.

Теперь, увидев меня шагов за пятьдесят, поворачивается спиной.

Прохожу – молчит. Другие сидят в будке. Когда прохожу и поворачиваю в их сторону голову, молча отводят глаза. Другой, когда я приближаюсь, выносит метлу и метет в двух шагах от меня и голову не поднимает. А совсем недавно он не просто здоровался или провожал меня словами: 'как пробежка', останавливал и просил показать грибы.

Я нашел овраг, где растут моховики и во время пробежки набираю десяток, заложив их между пальцами. С грибами меня все охранники останавливали и расспрашивали.

Дачник, который книжку пишет, тоже перестал здороваться.

И наоборот, стали здороваться посторонние люди в лесу, в поле, стали рассказывать, зачем пришли сюда и тому подобное.

Раза три заметил – шагах в пяти за спино идет хмурый дядя. Но здесь не город, много не пройдешь.

Утром на перекрестках, которые я прохожу, стоят по одному, по трое дядей и провожают глазами до них и после. Это случается часов в десять утра, когда поселок пуст. В это время привозят свежий хлеб, за которым я выхожу. Раньше дядей на перекрестках не было.

Однажды, когда я приближался, и оставалось шагов сорок, один из трех дядь стал орать: 'Седой! Седой!'. Смотрит прямо на меня. Ведь я седой. Но это оказалось случайным совпадением. За мной в ста шагах проходил другой седой, и так получилось, что мы втроем оказались на одной линии.

Возвращаюсь из леса, вдруг бах. Выстрелили где-то рядом. Впереди, шагах в сорока, тропинка опускается. На ней стоит ящик, за ним дядя и стреляет по нему.

Небольшие группы людей стали стоять у входа в лес.

Возвращаюсь из леса, только захожу в дачи, тормозит жигуленок.

Дяденька потерялся, не знает, как дачу найти. Номер не говорит, говорит: 'не знаете, где здесь двухсотые' – На въезде есть схема поселка, там можете посмотреть. – А Вы не покажете мне, как проехать. Сел, проехали. Странный дяденька. Если он впервые здесь, значит, платил охране за въезд, они знают номера всех постоянных машин. Почему не спросил их. Пока я поднимался по тропинке к дачам, он стоял в тупике. Только вышел на асфальт, сразу подъехал.

Методичка.

Сколько денег идет в кгб – никому не известно, чем они занимаются