Северка

Дальше они едут на мойку, окраску и сушку. В конце цикла другие рабочие снимают детали и складывают их в кроватки. Машины отвозят кроватки на сборочный конвейер.

В мастерской электриков две группы электромонтеров – те, кто смотрит и обеспечивает движение подвесок, и те, кто ремонтирует их.

Мы с Олегом ремонтируем подвески.

В цеху от многочисленных конвейеров стоит такой грохот, что позвать по имени кого-то просто не возможно. Рабочие друг другу кричат 'Эй!!!'. Если работы нет, просто сидим и курим, устаем от шума также как от работы.

Зимой в цеху тепло. На сотни метров тянутся 250-градусные печи для сушки покрашенных деталей. Не здороваясь, бегают крысы. Тыловые и канцелярские.

Летом мастерская электриков работает только до обеда. Никто домой не уходит, просто разбредаются кто куда. В цеху стоит невыносимая жара.

Каждое утро начинается с раздачи заданий на текущий день. Задания записываются в замызганный, промасленный журнал с графами: Название работ | Исполнитель | Подпись. Для разнообразия пишу: 'Ремонт подвесок | Вел. Кн. Николай | подпись'. Никто даже не заметил. В институте у нас на курсе учился студент Федя. Он где-то доставал бланки для стипендии. Уже с печатью, оставалось вписать свою фамилию и расписаться за декана. Феде отказывали иногда в стипендии из-за задолженностей по зачетам и экзаменам, поэтому он прибегал к такой хитрости. Получал, получал Федя по поддельным справкам, потом ему надоело подделывать подпись декана, и он стал подписываться своей фамилией. Это заметили. Такого надругательства над отечественной высшей школой Феде не простили, отчислили.

Ремонт подвесок – работа тяжелая. Больше слесарная, чем для электрика. Снимаем токосъемники с передней тележки и ставим новые, заменяем шток, заменяем магнитные пластины, если погнуты или вкручиваем винт, если она болтается на одном. Работают обе руки: в одной пассатижи, в другой отвертка. Ремонтная площадка под потолком, жарко. Часто приходится не скручивать винты, а сбивать зубилом – они пригорают после прохода через мойку и печи.

Рядом с ремонтной площадкой шесть мягких сидений от грузовика.

Кто-то давно принес их из соседнего цеха. Это не проблема, лишь бы не за территорию завода. На сиденьях мы курим с комфортом. Если кто-то задремал, комсомольцы – добровольцы обязательно запалят его шнурки сигаретой. Шнурки будут дымить, дымить, пока совсем не истлеют или пока сам вольтерьянец не проснется от запаха.

Мы работаем с восьми до без пятнадцати пять. После работы умываемся и переодеваемся. В раздевалке у каждого свой шкафчик.

Выходим из цеха и по пути к проходной пересекаем площадь перед

Инженерным корпусом. Из корпуса в это время высыпает толпа инженеров. Они заканчивают в пять, но не тратят время на переодевание и умывание, как мы. Гляжу на эту толпу и думаю: 'Зачем их так много?' При любом цехе есть техчасть, в которой работает инженер-технолог. Он в состоянии решить все вопросы, связанные с технологическим процессом. А эти то, что делают? И так думает каждый рабочий рядом со мной. Прошло три года, и я сам оказался в

Инженерном корпусе сначала в качестве техника-конструктора, потом инженера. Тогда я понял, что эти инженеры не едят хлеб даром. Заводу дешевле держать этот штат, чем заказывать в сторонних организациях автоматические линии, специальные станки или роботы.

У студента выходит около ста рублей в месяц. Две недели мы работаем и две учимся. Получаем зарплату за пол месяца работы и стипендию за пол месяца учебы. За бездетность со студентов не берут

– у них много времени уходит на учебу, никак не могут сосредоточиться на детях.

Осенью и весной в институт я хожу в старом Димкином плаще. Мне он нравится, импортный бежевый, с множеством деталей спереди и сзади, погончики, ремень, по моде 70-х он выше колен. А к зиме мама сшила мне полушубок из какой-то старой шубы. Выкроила из лучших кусков. На груди пришлось сделать молнию – для пуговиц не хватило материала. По бокам широкие драповые вставки. Если держать руки по швам, то кажется, что полушубок полностью из меха. На моей голове – шапка из черного мертвого кролика. Тоже чья-то старая. Когда-то ее ежедневно били об пол, когда плясали 'Барыню'. Какой-нибудь Сатин или Лука.

С третьего курса, шубу сменил на драповое пальто, а кроличью шапку на нутриевую. Светлая шерсть, похожая на кабана. Три года от моей головы пахло этим кабаном. Но она все-таки внешне приличнее, чем кроличья, если спереди смотреть.

Некоторым студентам их обеспеченные родители покупают детям джинсы. Одни брюки или с джинсовкой. В нашей группе таких студентов нет. Цена на джинсы колеблется от шестидесяти рублей (за снятые с мертвого бездомного), до ста пятидесяти за 'Wrangler'. Зарплата инженера – сто двадцать рублей. В продаже джинсов нет, их покупают у фарцовщиков. С 82-го на ЗИЛе появились в распродаже индийские, румынские джинсы по цене семьдесят – восемьдесят рублей. Еще нужно выиграть талон на распродажу, только тогда можно стать их обладателем.