Северная Африка в IV-V веках

Подобного рода настроения плохо согласуются с действиями донатистских епископов, добивавшихся поддержки императора в своих претензиях на безраздельное господство в африканской церкви. Очевидно, в донатистском движении наряду с течением, связанным преимущественно с верхушкой клира, не чуждавшейся сближения с императорской властью, существовало и другое направление, рассматривавшее империю как дьявольскую силу и отвергавшее любую форму союза с нею. С точки зрения представителей этого направления, вышедшего из демократического слоя донатистов, нет никакой разницы между императором-язычником и императором, признающим христианство; и тот и другой являются преследователями (persecutores) праведников и врагами рода человеческого. Для того чтобы сохранить влияние на массы верующих, донатистские епископы должны были поддерживать идеи, в какой-то степени отвечающие этим настроениям.

Основные особенности донатизма как определенного конфессионального направления отражают (правда, в весьма косвенной форме) эту его связь с демократическими слоями христиан. К числу этих особенностей относится культ мучеников за веру, чрезвычайно распространенный в донатистской церкви. Произведения церковной литературы и эпиграфические данные свидетельствуют о том, что донатисты имели многочисленных святых, не признанных официальной мартирологией  ^{7 4}. Весьма характерно, что католический собор, происходивший после разгрома донатистов Константом, принял постановление, запрещавшее воздавать недостойным лицам почести мучеников  ^{7 5}. Как и во времена Тертуллиана, африканские христиане из числа эксплуатируемых классов видели в мученичестве высшую форму борьбы с неправедным миром, с Римской империей, которая не стала им менее враждебной {172} из-за того, что признала христианство. Донатизм поддерживал эту традицию.

Несомненный антиримский смысл имел также обычай вторичного крещения, отстаиваемый донатистами. С одной стороны, он выражал их непримиримое отношение к «предателям»: крещение, совершенное в «церкви предателей», признавалось недействительным. С другой, поскольку этот обычай был связан с африканской традицией и был отвергнут Арелатским собором, он демонстрировал враждебность донатизма римской церкви, запятнавшей себя союзом с империей.

Хотели того или нет донатистские епископы, логика религиозной борьбы ставила их в положение, все более оппозиционное императорской власти. Преследования 317 и 347 годов способствовали развитию в донатизме идеи отрицания права государства на вмешательство в церковные дела. В 321 г. донатистское духовенство в письме к Константину мотивировало свой отказ вступить в церковное сообщество с католическим карфагенским епископом тем, что он является первосвященником императора  ^{7 6}. В 347 г. Донат Карфагенский сформулировал свое отношение к религиозной политике Константа в следующих словах, обращенных к Павлу и Макарию: «Какое дело императору до церкви?» (Quid est imperatori cum Ecclesia?)  ^{7 7}. Вскоре после этого донатисты оказали в Нумидии открытое сопротивление императорским эмиссарам.

Католическая церковь в тот же период занимала все более сервилистские позиции по отношению к римскому государству. Карфагенский епископ Грат на соборе 348 г. воздал хвалу богу за разгром донатистов Константом и назвал Павла и Макария «слугами святого дела»  ^{7 8}. В сочинении Оптата союз церкви с империей получал уже некое теоретическое основание: подчеркивалось, что не государство пребывает в церкви, а церковь в государстве, и эта мысль аргументировалась толкованием одного места из священного писания (Cant., IV, 8), где речь якобы идет о Римской империи  ^{7 9}. Ведя борьбу с ортодоксальной {173} церковью, донатисты, естественно, стремились выдвинуть на первый план свое отличие от нее как «церкви гонимых» от «церкви преследователей», что не могло не способствовать все большему развитию антиимперских тенденций в донатизме.

Подводя итог изложению истории раннего донатизма, мы можем заключить, что к середине IV в. донатистское движение в значительной мере выражало настроения эксплуатируемых классов африканского общества, их протест против власти Римской империи и оправдывавшей эту власть ортодоксальной церкви. Однако у высшего клира донатистской церкви отсутствовали признаки каких-либо выступлений, выражавших — хотя бы в опосредствованной религиозной форме — социальные чаяния народных масс. Этот клир лишь использовал антиримские настроения рядовых верующих в интересах своей борьбы с ортодоксальной церковью. Противоречие между этими двумя направлениями в донатизме проявилось особенно ярко в период подъема социального движения эксплуатируемого сельского плебса.

2. Агонистики и восстания сельского населения