Северная Африка в IV—V веках

Тяжесть официально установленных фискальных повинностей была достаточно велика, но она еще более усугублялась злоупотреблениями местных властей и чиновников аппарата по сбору налогов. Об этих злоупотреблениях постоянно говорится в императорских указах IV—V вв. Никакой фиксированной на более или менее продолжительный период нормы отчислений в пользу фиска практически не существовало. Если правительство империи нуждалось в дополнительных средствах в связи с теми или иными обстоятельствами внешнего или внутреннего порядка, сумма налогов намного повышалась. Так было, например, во время подготовки к войне между Констанцием и Юлианом. Аммиан Марцеллин ставит в особую заслугу императору Валенту, что тот не допускал увеличения никаких налогов [78]. Очевидно, такая политика была редким исключением. Все эти факты свидетельствуют о том, что, несмотря на отсутствие точных данных об объеме налогов Поздней империи, сообщения литературных источников об их чрезвычайной обременительности для хозяйства [79] имеют под собой известную почву.

Если попытаться использовать данные о налоговой системе IV—V вв. для оценки состояния торговли и уровня развития товарно-денежных отношений, то перед нами встанут весьма сложные проблемы. Преобладание натуральных налогов и натуральных форм жалованья чиновникам и военным в данный период обычно служит основным аргументом в пользу тезиса о натурализации экономики. Этой более старой и традиционной точке зрения противостоит разработанная А. Допшем [80], Г. Миквицем [81] и некоторыми другими авторами концепция, отрицающая по сути дела какой-либо упадок товарно-денежных отношений в период Поздней империи. Здесь нет возможности останавливаться {27} на этой концепции и освещать большой круг вопросов, связанных с данной проблемой. Необходимо лишь напомнить, что в указанных работах — особенно в трудах Допша — проявилась совершенно неправильная тенденция к идеализации экономической жизни Поздней империи и к отрицанию социально-экономического кризиса античного общества в последний период его существования. В то же время в работе Миквица собран интересный материал, иллюстрирующий состояние денежного обмена в африканских провинциях. Этот материал показывает, что деньги применялись в частных коммерческих сделках гораздо шире, чем во взаимоотношениях между государством, с одной стороны, и налогоплательщиками и государственными служащими, — с другой. Мы полагаем, что при оценке значения системы натуральных налогов в Римской Африке, необходимо учитывать также специфическое назначение этих налогов. Африка была хлебной житницей западной половины империи, Римское государство было заинтересовано в получении из нее прежде всего продуктов сельского хозяйства, которые позволяли прокормить население крупных городов Италии и тем самым в известной мере гарантировать «внутренний мир» в центре империи. Так обстояло дело не только в IV в., но и значительно раньше. Таким образом, в преобладании натуральных налогов над денежными, поскольку речь идет о Римской Африке, сказывались не только чисто экономические факторы, но и определенные особенности социального строя империи — наличие неимущего плебса, находившегося в той или иной степени на иждивении государства. Необходимо в этой связи также учитывать потребности выросшей в IV в. армии.