Северная Африка в IV—V веках

Таким образом, развитие товарных отношений в отдельные периоды и в отдельных районах античного мира могло, как это видно на примере Римской Африки, принимать {35} формы, сходные с теми, которые были характерны для перехода от феодализма к капитализму. Нельзя вместе с тем не видеть и коренного различия между процессами развития товарных отношений в указанные два периода. Характерно, что это различие особенно явно выступает не на ранних стадиях развития товарного производства, когда товарные отношения обеих эпох во многом аналогичны по своему характеру, но на его более высокой ступени. В период генезиса капитализма расширение торговли за пределы узких местных рынков неразрывно связано с развитием общественного разделения труда, обусловленного в конечном счете развитием производительных сил.

В африканских провинциях Поздней империи специализация сельскохозяйственного производства не была закономерным результатом определенного уровня развития производительных сил, но порождалась сочетанием разнородных географических и политических факторов. Поэтому те формы товарных отношений, которые были связаны с торговлей продуктами африканского земледелия, не стали господствующими в экономике провинций, но продолжали сосуществовать с более примитивными формами обмена и с натуральным хозяйством. Это был, так сказать, спорадический случай товарного производства в условиях общества, экономический строй которого не содержал предпосылок для сколько-нибудь широкого развития общественного разделения труда и связанных с ним процессов образования внутреннего рынка [107].

Этими историческими рамками были обусловлены и некоторые специфические особенности товарно-денежных отношений в африканских провинциях. Мы имеем два интересных свидетельства источников относительно характера африканской торговли, которые, правда, восходят к более позднему времени: одно к периоду вандальского, другое — к периоду византийского господства в Северной Африке, но имеют в виду ту ситуацию, которая — в большей или меньшей степени — существовала и в IV — начале V в. Прокопий Кесарийский, говоря об источниках богатства ван-{36}далов, господствовавших в течение 95 лет в Африке, пишет, что поскольку Африка — «страна богатая и в высшей степени изобильная необходимыми продуктами, то денежные доходы, собранные от произведенных там благ, не тратились в других странах для покупки продуктов, но владельцы имений (οι;‛ τα;` χωρία κεκτήμενοι) копили их...» [108]. Арабский средневековый историк Ибн Абд эль Хаким рассказывает, будто во время завоевания Северной Африки арабами один арабский военачальник, захватив много денег, осведомился об их происхождении. Один из местных жителей показал ему оливковый плод и объяснил, что византийцы, у которых нет оливок, покупают оливковое масло у африканцев, давая за него деньги [109].

Таким образом, писатели различных эпох, характеризуя африканскую экономику, обращают внимание на значительную концентрацию денежных средств, обусловленную продажей земледельческих продуктов в другие страны. Иначе говоря, для Северной Африки позднеантичного и раннесредневекового времени было типичным значительное преобладание вывоза над ввозом. В этой торговле, которую Бриссон называет «странной» [110], на самом деле нет ничего удивительного: ее особенности целиком определялись экономическими условиями изучаемой исторической эпохи. Интенсивная торговля хлебом и оливковым маслом, которую вели африканские землевладельцы, была лишь характерным для начального периода товарного обращения превращением в деньги избытка потребительных стоимостей [111]. Товаропроизводитель не выступал с той неизбежностью, с какой это имеет место при капитализме, как покупатель товаров. В этом выражался крайне низкий уровень развития общественного разделения труда. Африканский землевладелец получал многие продукты, а нередко также и ремесленные изделия, необходимые для его личного потребления в собственном хозяйстве [112]. Иначе говоря, его {37} хозяйство оставалось в основе своей натуральным. Обращение денежной выручки на расширение или улучшение производства в условиях низкой агрономической техники не могло иметь широкого применения. Для поздней Римской Африки характерен рост числа заброшенных и необрабатываемых земель, что, очевидно, было связано с невыгодностью затрат на улучшение участков, худших по качеству почвы [113]. Более или менее крупный собственник расходовал свои деньги преимущественно на предметы роскоши, строительство вилл и городских домов, либо на украшение города. Богатство частных и общественных зданий, остатки которых рассеяны по всей территории Римской Африки, говорит о значительной величине этих затрат. Остальная часть денежного дохода шла на образование сокровищ, т. е. принимала форму, совершенно естественную для тех условий, при которых золото и серебро являются, по выражению Маркса, «общественным выражением избытка, или богатства» [114].