Северная Африка в IV—V веках

Другой мотив, характерный для писем Симмаха к африканским должностным лицам, состоит в жалобах на тяжесть налогов. Так, в письме от 378 г. викарию Африки Алипию, он сообщает, что неоднократно обращался к правителю Цезарейской Мавретании с просьбой прекратить чрезмерное взимание налогов с его земель. Но,— пишет Симмах, «так как меньшие средства не помогают, мы прибегаем к большим. Примени — я прошу тебя — свое влияние, чтобы не погибло имение, истощенное столькими беззакониями» (Ер., VII, 66, ср. IX, 11). В письме к Гелпидию, Симмах также жалуется на то, что ему тяжело выплачивать государственные повинности (functiones publicae) за свои имения.

Те методы эксплуатации крупных имений, которые применял Симмах, были в достаточной мере характерны для африканских владений римской земельной знати. В императорских распоряжениях IV—V вв. кондукторы и управители имений фигурируют в качестве лиц, фактически осуществляющих административные функции в имениях и ответственных за выполнение тех или иных законов [230]. Как явствует из рассмотренного выше письма сенатора Публиколы Августину, сдача крупных имений в аренду была типичным явлением в Триполитании. Как заметил Гзель, в поздней Римской Африке совершенно исчезает термин vilicus, который уступает свое место терминам actor и procurator. Гзель справедливо связывает это явление с тем, что в условиях сдачи имений в аренду управители уже не руководили хозяйством, что было характерно для вилика, а лишь осуществляли контроль над съемщиками [231].

Таким образом, специфическую особенность крупной земельной собственности составляла передача арендатору основных хозяйственных функций. Практически это означало, что любое значительное по размерам имение могло {89} быть разделено на ряд самостоятельных арендных держаний. Поэтому, говоря о концентрации земельной собственности в период Поздней империи, следует учитывать, что это в значительной мере была лишь концентрация дохода с земли, но не укрупнение имения как целостного хозяйственного организма. Производство в крупных имениях осуществлялось главным образом в небольших хозяйствах колонов, причем эти хозяйства находились в непосредственной зависимости не от собственника обширной сельскохозяйственной территории, а от арендатора данного имения или даже его части. В этой раздробленности позднеримской экзимированной земельной собственности и в ее фактическом разделении между получателем ренты и арендаторами, непосредственно осуществляющими собственнические функции (организацию эксплуатации непосредственных производителей), состоит ее существенное отличие от феодальной собственности, которая не знала такого разделения. В этой ее особенности сказывались условия происхождения и социального положения слоя крупных земельных собственников.

Для римской знати, потребности которой определялись условиями жизни, издавна сложившимися в крупных городских центрах, земля была прежде всего источником денежного дохода. С другой стороны, многие представители знатных семей стали собственниками обширных провинциальных земель в результате своего господствующего положения в империи, которое позволяло им различными путями приобретать землю в любой провинции. Поэтому многие сенаторские патримонии состояли из имений, расположенных в весьма отдаленных друг от друга областях империи. Например, Симмах владел имениями в Италии, Сицилии, Африке [232]. Мелания — в Италии, Сицилии, Галлии, Испании, Британии, Проконсульской Африке, Нумидии, Мавритании и в других провинциях. В этих условиях, понятно, исключалось личное руководство собственника хозяйством в каждом имении, и денежная аренда оказывалась наиболее подходящим средством для получения фиксированного дохода. {90}

Но такая форма использования крупных владений означала, что каждое имение эксплуатировалось не только собственником, но и арендатором, который, разумеется, также стремился обеспечить собственный доход. К этому прибавлялось давление налоговых повинностей, которые, судя по письмам Симмаха, поглощали немалую часть урожая. Хотя сенаторские имения обладали некоторыми привилегиями в налоговой системе (освобождение от sordida munera — CJ, XII, 1, 4), они выплачивали основной общегосударственный поземельный налог [233]. Пример Симмаха, занимавшего ряд высоких должностей в Риме (в 391 г. он достиг звания консула) и обладавшего обширными политическими связями, показывает, что даже весьма влиятельные сенаторы не могли предохранить свои провинциальные владения от фискальных поборов. Таким образом, хозяйства колонов испытывали фактически тройной гнет: собственника земли, арендатора и государства, что подрывало их экономическое положение и не могло не нарушать нормального хода производства, приводя в конце концов к истощению почвы, падению урожайности и тому подобным кризисным явлениям. Характерна в этой связи жалоба Симмаха (Ер., I, 5), что «имение, которое обыкновенно кормило, теперь само нуждается в кормлении» (rus, quod solebat alere, nunc alatur).