Северная Африка в IV—V веках

Как известно, проповедь аскетического образа жизни составляет характерную черту многих социальных движений угнетенных классов, особенно тех из них, которые носили религиозную окраску. Эта проповедь ярко выступает в антифеодальных ересях средневековья. Чрезвычайно глубокий анализ смысла средневекового аскетизма мы находим в работе Ф. Энгельса «Крестьянская война в Германии»: «Эта аскетическая строгость нравов, это требование отказа от всех удовольствий и радостей жизни, с одной стороны, означает выдвижение против господствующих классов принципа спартанского равенства, а с другой — является необходимой переходной ступенью, без которой низший слой общества никогда не может прийти в движение. Для того, чтобы развить свою революционную энергию, чтобы самому осознать свое враждебное положение по отношению ко всем остальным общественным элементам, чтобы объединиться как класс, низший слой должен начать с отказа от всего того, что еще может примирить его с существующим общественным строем, отречься от тех немногих наслаждений, которые минутами еще делают сносным его угнетенное существование и которых не может лишить его даже самый суровый гнет» [451].

Эта характеристика, несомненно, в полной мере применима и к изучаемой нами эпохе. Распространенность христианства среди широких масс трудящихся Северной Африки особенно способствовала развитию аскетических идей. Как мы видели на примере ранней истории донатизма, {178} верность раннехристианским идеалам в условиях Римской Африки IV в. была естественной формой протеста против господствующего строя. На этой идейной почве аскетизм и добровольное мученичество должны были пустить особенно глубокие корни, а «обмирщение» официальной церкви и ее союз с «преследователями» еще более повышали социальное значение аскетических и мученических устремлений. В упомянутой выше работе Т. Бюттнер проведено ценное исследование этих аспектов идеологии агонистиков. Автор показывает тесную связь их аскетической проповеди, в частности требование безбрачия, с идеологией раннего демократического христианства, особенно ярким памятником которой в Африке являются произведения Тертуллиана [452]. Вместе с тем Т. Бюттнер убедительно расценивает движение агонистиков как одно из проявлений ранних монашеских движений. По данным, относящимся к Сирии, Палестине, а также к западным провинциям, можно установить, что первые монахи были блуждающими аскетами, выступавшими против оседлого образа жизни и церковной иерархической организации. Для них было характерно стремление к полной отрешенности от «греховного мира», к аскетическому совершенству и добровольному мученичеству. Образование подчиненных церковной дисциплине монастырей, подразумевавшее в качестве обязательного требования оседлый образ жизни монахов, в значительной мере представляло собой реакцию официальной церкви на это антииерархическое движение, выражало ее стремление направить фанатический аскетизм в нужное ей русло [453]. Приведенное выше замечание Августина, противопоставляющее «истинных» «собранных в одном месте» монахов «блуждающим» циркумцеллионам хорошо подтверждает мысль об определенном родстве движения агонистиков с демократическим направлением в монашестве.

Следует отметить, что в условиях IV в. отказ от оседлого образа жизни и от работы в сельском хозяйстве приобретал особый социальный акцент. Эксплуатация сельских тружеников была в этот период тесно связана с их прикреплением к земле. Рост повинностей и долгов, тяготев-{179}ших над сельским населением, превращал в его глазах труд в проклятие, лишь в средство удовлетворения требований государства и землевладельцев без какой-либо надежды улучшить собственное положение. Проповедь ухода со своего участка ради служения религиозным целям недвусмысленно выражала в этих условиях протест против того жалкого существования, на которое были обречены жители африканских сел.

Бегство агонистиков от полевых работ говорит об их социальном происхождении: в основной своей массе они, несомненно, принадлежали к сельскому населению. Агонистики получали в своей деятельности постоянную поддержку от жителей деревень. Августин пишет, что они «более всего страшны в полях», повсюду изгоняют католических клириков из сельской местности [454]. Об этом же свидетельствует сообщение Августина, что агонистики получали пропитание в крестьянских клетях.

Принадлежа в своем большинстве к сельскому населению, агонистики происходили из различных социально-сословных групп. Очевидно, среди них было немало сельчан, закабаляемых крупными землевладельцами и ростовщиками. Об этом свидетельствует тот факт, что в отдельные периоды агонистики активно выступали против ростовщиков (creditores), отнимали у них долговые расписки [455]. Несомненно, многие агонистики были по своему происхождению колонами. Так, Августин упоминает о колонах, ушедших из имения и присоединившихся к циркумцеллионам [456].