Северная академия или что сильнее Дурь или Авторитет

Не добившись от меня больше никаких эмоции (на его вопросы я уже давно не реагировала), Танатос ударил меня наотмашь по лицу.

Мои глаза запылали зелёным. Не от боли и страха, их я давно не чувствовала. От дикой всепоглощающей ненависти. Но тело само остановило поток последней капли энергетического резерва и я поняла, что если воспользуюсь своей силой, то… просто умру от истощения.

Какая разница я и так смертница уже!

* * *

— Папа… — беззвучно прошептали губы, когда мой палач вышел из пыточной. — Дедушка… — залилась я вновь горькими слезами. — Хэйрон… — сильная боль в груди, не давала сделать вдоха. — Ну, хоть кто-нибудь… — шептали разбитые и опухшие губы. — Помогите… пожалуйста.

Я повторяла эту строчку как молитву, тысячи раз на протяжении… недели?… месяца? Разум отказывался определять, сколько прошло времени во внешнем мире. И в один из таких адских дней, я просто замкнулась. Ушла внутрь себя во тьму. Ничего не чувствуя и не осознавая.

Но один раз мне показалось, что я слышу чей-то шепот.

— Лучик… Мой маленький лучик… очнись… Не смей сдаваться!

— Не хочу,… кем бы ты ни была. Этот мир больше не мой. Я хочу уйти… просто уйти.

— Не смей! — зарычал совсем другой голос. Глубокий, яростный с едва заметной хрипотцой. — Умрёшь, клянусь Кровавым богом, обращусь к некромантам, оживлю и стану твоим личным палачом-садистом на всю оставшуюся вечность! А это поверь мне немало!

В это мгновение я почувствовала, как моё тело падает вниз… в буквальном смысле. Но распластаться на прохладном каменном полу мне так и не дали.

Чьи-то жёсткие сильные руки подхватили меня под спину и колени. Я зашипела раненной кошкой, выгибая спину, и сквозь зубы простонала всего одно слово.

— Больно!

Руку на мгновение убрали, а меня заставили наклониться чуть вперёд.

— Хм… Хорошенько тебя отделали, Лэйк, аж кости видны. Сразу видна рука недоумка. Я бы на его месте сделал всё более аккуратно, растягивая наслаждение от пыток и агонию жертвы.

И тут мои глаза удивленно распахнулись сами собой. И вдруг пришло осознание, что это не очередной кошмар, а до боли знакомая реальность. Голова закружилась, и я привалилась к каменному мужскому плечу.

— Магистр Фалькер… это вы? — слабо прокаркала пересохшим горлом, желая пошевелить руками, но они отказывались двигаться.

— Нет, смерть твоя! Лэйк, если ты мне в конце года демонологию не сдашь на отлично, я тебя лично прикопаю где-нибудь во дворе Академии! Поняла?! — сварливо заметил вампир, закидывая мою руку себе на шею, и поднимая меня с пола.

Мы вышли в освещенный длинный каменный коридор, и магистр, скользнув по мне взглядом, с силой сжал свои клыки и скривился.

— Фу, Лэйк… — угрюмо заметил профессор. — При хорошем свете ты выглядишь ещё хуже, — и войдя в какую-то камеру или комнату, он стянул с окровавленного трупа коричневый балахон, который потом натянул на меня и даже капюшоном прикрыл. Я не сопротивлялась, просто смиренно прижалась к его груди, свернувшись калачиком, и уткнувшись в неё лицом.

У меня были другие проблемы. Мои конечности начинали медленно возвращаться к жизни, принося невыносимую боль. Но мне оставалось лишь стиснуть зубы и молча корчится от режущей боли, на груди у мужчины, потому что сил на что-то другое уже не осталось.

Раздался звучный топот по холодному камню.

— Профессор, — отрапортовал смутно знакомый голос Орина. — Мы готовы.

— Вы чего топочете, как стадо одноклеточных баранов! — зашипел разозлённый магистр. — Я вам, что сказал, деградирующее поколение тугодумных свиноподобных приматов!? Я сказал: работаем в режиме маскировки! Цитирую для самых «адурённых!» «Работаем тихо, ненужное внимание НЕ ПРИВЛЕКАЕМ!» А вы чё скачете, как махуганская выхухоль, в период брачного сезона?! Вы что хотите, чтобы сюда сбежались все эти тушканчики длинноухие с завышенной самооценкой и повышенной жаждой справедливости?

— Нет, — промямлил уже более тихий голос моего друга.

— Ох, выберемся, я на вас Зардену такую петицию накатаю! Я вам такие, на хрен, учения устрою, что будете у меня каждый, день по окопам тырится, а по двору короткими перебежками передвигаться! Чтоб больше не лезли, мать вашу, волшебницу, туда куда не надо! — рычал доведённый до бешенства кровосос, ведя нас запутанными переходами и коридорами.

Когда мы, наконец, вышли в просторную плохо освещённую залу, он, наконец, остановился.

— Всё, «плесень анобиозная», расчехляйтесь! — вякнул профессор и обратился к кому-то уже более спокойным тоном. — Лемийра, сможешь нас отсюда вытащить, а то я сюда через одноразовый портал пришёл?

— Да, — раздался совершенно не узнаваемый сиплый голос Албраха. — Но не далеко… Нас слишком много, а сил у меня в обрез осталось.