Северная академия или что сильнее Дурь или Авторитет

— По твоему впечатлённому взгляду вижу, что ты об этом ни сном ни духом не знала, — заметил дядя, кидая артефакт на диван и перехватывая меня двумя руками, будто я бы куда-нибудь ушла после такого известия, да я двинуться с места не смогу, не говоря уже о побеге.

Какая же всё-таки сволочь этот профессор Норд, под стать своему дружку Фалькеру.

— А ещё я вижу, что ты знаешь того, кто надел на тебя этот браслет, — произнёс дядя, всё ближе наклоняясь ко мне. — И я знаю, Лео. И мы оба будем молчать только потому, что ты не выдашь его имя по своим внутренним скрытым мотивам, а я не смогу ничего доказать без твоего подтверждения.

Демоны, он читает меня как открытую книгу, может он тоже телепат, как Ал?

— Вы ошибаетесь, дядя.

Грустная усмешка озарила его лицо, расслабляя сведённые в раздражении скулы.

— Я бы очень хотел ошибиться. Вот только запомни одну вещь, ребенок. Этот человек играет людскими судьбами как шахматными фигурками в очередной партии, попадешь в его поле зрения и ты кукла, марионетка, которую будут дергать за ниточки. Ты нужна ему. Нужна в роли ценного экземпляра в его коллекции. Этот человек не любит отказов, и я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что случилось с твоей ма… — он замолчал, прикрыв на мгновение глаза и переводя дыхание, отпуская мои плечи.

Но теперь уже я хотела услышать ответ на так долго мучивший меня вопрос.

— Дядя Стив, что случилось с мамой?

Он открыл глаза и долга всматривался в мои, а потом произнес всего одну фразу, от которой у меня кровь застыла в жилах.

— Её уничтожили.

— Что? Почему?

— Она запуталась в силе, и её устранили как угрозу. Я, Гидеон и Авалон… Мы не успели ей помочь.

— Но… Я не понимаю, как такое может быть? — из глаз брызнули слезы бессилия, а перед глазами вспыхнула картинка.

Мама с добрым и светлым взглядом, как на том портрете, что висел в Лейкхолле, умирает от рук человека стоящего над её телом и повёрнутого ко мне спиной. Стальной взгляд и прядь пепельно-серых волос, отливавших в лучах утреннего солнца тёмным серебром. Красивое аристократичное лицо искажено маской презрения и кривой матовый кинжал с бордовым лезвием и рукоятью из потемневшего серебра с навершием в форме распахнувшей свои крылья птицы, похожей на орла с кроваво-красными рубинами вместо глаз.

— Кому она мешала? — прошептала я, медленно возвращаясь в реальность, вцепившись в собственные волосы, пытаясь убрать из головы видения мёртвой матери.

— Никому, — честно ответил дядя, подходя ближе и обнимая, прижимая к себе. — Она просто не давала ему то, что он больше всего хотел.

— Чего же он хотел? За что её убили?

— Тебя. Она была преградой, на пути к тебе, — с болью выдохнул он мне в макушку.

— Что? — заглянув в глаза дяде, не поверила собственным ушам. — Да что во мне такого? За что можно вот так просто убить человека?

— Сила, малыш. В твоей маме её было не много, хотя она и была одной из сильнейших, но твоя мощь, я уверен в сотни раз превосходит её. Вот только, — он грустно, натянуто улыбнулся. — Она знала, как подготовить тебя к ней, а мы нет и когда она обрушится на тебя, не приведи боги оказаться в этот момент рядом, — в шутку закончил он, пытаясь меня подбодрить хоть немного.

Он прижал меня к себе, тихо успокаивая и целуя в макушку, словно нерадивого ребенка. И я вдруг не к месту вспомнила о том, что произошло утром, вновь залившись краской стыда.

Помолчав немного, я отклонилась от этого доброго, чуткого мужчины, заглядывая ему в глаза, смущаясь, и морща нос.

— Дядя, я… В общем, простите за то, что я вас… — я замялась как-бы покорректнее, выразиться, но родственник сам спас положение, догадавшись, о чём идёт речь.

— Всё в порядке, — усмехнулся он, засовывая руки в карманы брюк и отойдя к столику с напитками, налил себе немного тёмной жидкости в широкий хрустальный бокал. Отхлебнув немного ниаса (очень крепкий спиртной напиток, содержащий около 45% спирта), он с хитринкой уставился в черноту за окном.

Не придав его усмешке особого значения, я повернула в сторону коридора, но меня остановило задумчивое высказывание дяди, брошенное как-бы невзначай.

— Разве такое может заинтересовать взрослого опытного мужчину? — он словно спрашивал у меня или просто рассуждал? — Поцелуй ребёнка.

Мои щёки запылали огнём, а в мозг словно раскаленную лаву влили, того и гляди из ушей дым повалит. У меня просто челюсть отвисла от такого пренебрежения.

— Ну, куда уж нам, до вас великих и искусных! — патетично бросила, не разворачиваясь, и сразу же устремилась к двери.

Нет, я конечно всё понимаю, но вслух рассуждать о моих скудных умениях целоваться это вообще-то наглость! — пылая праведным гневом, неслась я по коридору в сторону своей комнаты.

Можно подумать он великий совратитель женских сердец! Как лапать девушку за … так ничего, а как целоваться так уровень мастерства низкий. Мужчины! Всё, на следующей неделе пойду давать обет безбрачия в ближайший храм. Думаю Единый отец меня поймёт. Хотя он ведь тоже мужик. Наверное, не поймёт. Ну, хотя бы попытаюсь. Хоть пожалуюсь ему, и то легче станет.